Жемчужница (СИ)

Интересно, если он проберётся к нему под покровом ночи совершенно незаметным, удастся ли ему украдкой вообще притронуться к нему? Наблюдать за тем, как неспокойно поднимается и опускается грудная клетка, как хмурятся брови во сне, словно бы даже там он решал свои несусветно непонятные задачки, как поднимаются в улыбке уголки тонких губ?

Лави бы хотел вернуть все в то время, когда он мог завалиться Вайзли в покои и болтать обо всем на свете.

И если по словам зубатки у него есть какой-то маломальский шанс (есть же, да?), то почему бы не воспользоваться им? Вот прямо сегодня. Прямо после того, как проводит пугливую ведьму до покоев её муженька.

— То есть он… — вдруг просипела Алана, поглядывая на Лави сквозь пальцы, — но почему он?.. — непонимающе пискнула она, глотая вопрос, но парень, тяжело вздохнув, и так всё уже понял.

— Да потому что он тебя любит, дурочка, — покачал Лави головой, молясь океану о том, чтобы у него хватило терпения на остаток пути.

— Но что ему мешало… ну… — всё не унималась Алана, заставляя парня удивлённо уставиться на неё, и вновь стушёвано спряталась за ладонями.

Ей правда не было понятно, что если ты в кого-то влюблен, то до других особо дела нет?

…хотя о чём это он. Она же выросла рядом с тем, у кого был двор жён.

— Мариан на тебя плохо влияет, — вздохнул Лави, покачав головой, и нетерпеливо дёрнул ноздрёй, когда увидел нужный поворот в коридор с покоями Тики.

Алана долго молчала в ответ на это и рот открыла только когда они подошли к дверям. Прикусила губу, вскинула на него какие-то совершенно по-девчачьи загнанные глаза — и вздохнула:

— Ты думаешь?.. Просто я… — она в явном волнении заломила пальцы и оборвала себя на полуслове, в мгновенье ока кидаясь к нему и крепко обнимая. — Неважно, в общем. Спасибо тебе. Правда. Огромное.

Лави снисходительно усмехнулся, чувствуя, как девушка тепло дышит ему в шею, и погладил ее по спине. Уже больше не пытаясь ощутить под тканью одежды рубец шрама.

Почти не пытаясь.

— Все будет хорошо, зубатка, — бодро заявил он и ответ и немного неловко отстранился, когда объятия затянулись и стало жарко.

(Строго говоря, ему не очень хотелось это делать, но вслух он этого никогда не скажет).

— Надеюсь, — слабо улыбнулась ему Алана и, отвернувшись, толкнула дверь в покои Тики, вскоре скрываясь за нею и оставляя парня одного.

Лави поймал себя на том, что глупо улыбается глядя в стену, и мотнул головой, мысленно ворча, но не имея ничего против. Жить без тяжести в груди оказалось куда легче, чем ненавидеть все живое и беспрестанно посыпать свои раны солью. Да и кто бы сомневался, скажите на милость? Это просто он сам невозможный остолоп, мало что понимающий в отношениях. И ведь история с Вайзли — прямое тому доказательство.

Воспоминание о Вайзли заставило Лави перестать улыбаться и наморщить лоб.

Эту проблему как можно скорее следовало решить и желательно в положительную сторону. В конце концов, он еще хотел небольшой бонус к своему собственному «долго и счастливо», раз уж остальные так хорошо устроились, и младший брат Тики, он…

Он был не просто бонусом, он был прекрасным подарком.

Который следовало еще заслужить.

Лави сжал губы и, решительно развернувшись на пятках, зашагал обратно по коридору. В конце концов, с этим нужно было что-то делать. И даже если ничего не получится, он хотя бы перестанет мучиться ожиданием.

До покоев Вайзли парень, иногда срываясь на бег, будто боясь не успеть, дошёл за считанные минуты, словно бы те и не были на другом конце дворца, и это заставило усмехнуться — с Аланой все казалось таким длинным и далёким, всё растягивалось до размеров бесконечного океана, всё становилось подобным ей: таким же медлительным и плавным, таким же древним и не терпящим попыток торопить. Да и кто способен торопить время, не так ли?

Лави тряхнул головой, остановившись перед резными высокими дверьми с выструганными на них дельфинами и волнами, и попытался отвлечься от мыслей о тётке — потому что тётку он оставил в покоях Тики, а сейчас ему нужно было полностью сосредоточиться лишь на одном человеке. На Вайзли, который сейчас либо спит (что вряд ли — пусть и было ещё утро), либо вновь погружен в свои исследования.

Честно говоря, Лави был бы счастлив, если бы юноша спал. Но судьба не была к нему так благосклонна — потому что Вайзли был более чем бодр.

Он стоял за столом, видимо, проводя какой-то эксперимент, и в тот момент, когда Лави попытался осторожно пробраться ему в спальню, смотрел как раз в сторону двери.

В общем, незамеченным зайти не удалось.

— Э… — сглотнул парень, наблюдая за удивлённо приподнявшим бровь юношей. — Доброе утро, — неловко улыбнулся он, махнув ладонью в знак приветствия.

Лицо Вайзли тут же приняло холодное неприступное выражение в ответ на это. Он скрестил руки на груди и надменно вскинул подбородок, прожигая тритона довольным взглядом.

— Зачем пожаловал? — болезненно бледный, сердито сверкающий золотисто-карими глазами и явно желающий дать понять, что так просто ничего не решится, он заставил Лави шумно вздохнуть и плотно притворить за собой дверь.