Жемчужный узел

Она сама не знала, чего добивается: чтобы Инга вселила в неё надежду или развеяла ложные опасения. Лизавета одновременно хотела и боялась того, что Яр посмотрит на неё… по-особенному.

— Хорошо, — Инга словно услышала лишь часть ответа. — Если он захочет что-то тебе подарить, не принимай подарок, ясно? И не давай никаких клятв, не посоветовавшись со мной или Ладом.

Лизавета нахмурилась. Инга как будто считала ответную влюблённость Яра чем-то плохим, неправильным, но объяснять причины явно не собиралась. Вот только и Лизавета не собиралась так запросто раздавать обещания.

— Я не понимаю, почему должна это сделать.

Инга вздохнула.

— Послушай… Поверь, никто здесь не хочет расстроить твоё счастье. Мы желаем тебе только добра — и я, и Лад…

— Это он тебя подослал?

— Что? — изумление на лице Инги было неподдельным, и Лизавета чуть успокоилась: на мгновение ей показалось, что Лад мог подговорить мавку из ревности — какая невиданная глупость!

— Но зачем тогда ты это всё говоришь?

— Потому что о тебе забочусь. Я не хочу рассказывать всего — возможно, мне просто кажется, будто творится что-то плохое, а на самом деле всё в порядке. Просто дай мне время во всём разобраться, ладно? А пока не доверяй княжичу слишком сильно. Помни — для него наш народ куда важнее тебя.

Последние слова подействовали на Лизавету отрезвляюще. Она и сама понимала, что Яр ставит на первое место, но лишь теперь задумалась, как это может повлиять на неё. Даже если ей не померещились его душевные порывы, существовала ли возможность построить на их основании какие-то отношения? В конце концов, они с Яром принадлежали разным мирам, и не могли их покинуть, пуская и по разным причинам. А это приводило к печальному выводу: если Лизавета поддастся чувствам, её сердце будет разбито. Инга права.

— Ладно, — она просияла, когда Лизавета кивнула. — Не принимать подарки и не давать обещания, я запомнила.

— Спасибо. И пошли: нас уже заждались.

Она побежала вверх по тропинке, как ни в чём ни бывало. Глядя ей вслед, Лизавета покачала головой — не думала она, что однажды Инга, для которой Лизавета была обузой, попытается её защитить.

Дом был наполнен теплом и уютом, запахами свежей выпечки и сушёных трав, гомоном Инги, с порога начавшей спорить о чём-то с Ольгой. Лад лениво наблюдал за ними, сидя на лавке с полуприкрытыми глазами, как довольный кот, чувствующий себя в безопасности. Лизавета невольно улыбнулась: она и сама ощущала себя в безопасности в этих стенах.

Упав на лавку рядом с Ладом, она толкнула его, заставляя подвинуться, и тоже облокотилась спиной о стену. Голоса Инги и Ольги убаюкивали, даром что те говорили на повышенных тонах. Лизавета не вслушивалась в слова, и они превращались в ничего не значащий шум — что-то там было про то, что Инга одолжила и не вернула, хотя оно было ей не особо-то нужно…

Лизавета, не удержавшись, зевнула. Пришёл черёд Лада легонько ткнуть её локтем: когда Лизавета повернула голову, он покачал головой — не засыпай! И действительно, как было спать, когда Ольга уже доставала из печи обещанные калачи?

За едой разговаривали всё больше о ерунде. Все четверо словно ощущали особый дух мира, воцарившийся в избе, и не спешили разрушать его, упоминая трагедию. Лад завёл разговор о скором празднике урожая — Ольга, не особо любившая выходить к людям, закатила глаза, а Инга, наоборот, разве что в ладоши не захлопала от предвкушения. Лизавета в обсуждение не вступала: всё равно ведь в итоге пойдут.

— Я пожалуй, что отлучусь, — наконец, поднялась она.

— Куда? — Лад и Инга спросили одновременно: он — с беспокойством, она — всё более с любопытством.

Губ Лизаветы коснулась улыбка.

— В деревню. Мне надо письмо отцу передать, да и с Добрыней давно толком не виделись, — признаться, она почти забыла о деревенских, некогда помогавших ей, и теперь немного стыдилась этого. Но как было не позабыть, когда ей открылся другой мир? Да и потом, убийство…

— Я провожу! — Лад словно бы вместе с ней вспомнил об особенных обстоятельствах, в которых они оказались.

В доме вмиг помрачнело. Инга, прежде прислушивавшаяся к разговору, отвела взгляд, как будто совсем им не заинтересованная. Ольга вдруг решила, что пришло время проверить второй противень калачей. Лизавете пришлось повысить голос, чтобы перекричать грохот посуды:

— Не стоит!

Ладу её ответ не понравился, тут и говорить ничего было не нужно — всё было видно по сведённым к переносице бровям. Лизавета наклонилась к нему поближе, чтобы он лучше её расслышал:

— Не думаю, что со мной что-то случиться по пути в деревню. С вёслами я сама уже управляться умею, — то была правда: Инга её научила, — а от другого берега до Карасей идти-то всего ничего. Не волнуйся и не заставляй волноваться остальных.

Последнее было сказано не из заботы об Ольге и Инге — для Лизаветы сейчас они были лишь рычагом воздействия на Лада. Беспокоясь о своей подводной семье, он вполне мог отступить, оставить Лизавету одну. А ей только это и было нужно.