Жемчужный узел (СИ)

Нельзя сказать, впрочем, что Лизавета не понимала, в сколь рискованную аферу ввязывается. Своим замужеством, пускай и фиктивным, она отсекала дорогу, по которой шла до сих пор — дорогу к браку и женскому счастью, к хорошему приёму в обществе, к тихой и мирной жизни. Лизавета старалась об этом не думать, однако осознание того, что её будущее только что стало весьма туманным, а почва под ногами — зыбкой, то и дело промелькивало на грани сознания. И это угнетало.

— Согласна, — послушно повторила она вслед за священником.

Союз был скреплён, положенного обрядом поцелуя не последовало — даже самого целомудренного. Такое условие выдвинула Лизавета, и тон её был таков, что Яр поспешил прислушаться. Всегда можно списать неловкость на то, при каких обстоятельствах играла свадьба.

— Чудесно, чудесно, — мачеха хлопнула в ладоши: дел было сделано.

Глядя на неё сейчас, трудно было поверить, что вечером после того, как репутация Лизаветы окончательно рухнула, эта же женщина пришла в спальню к падчерице спросить, готова ли та выйти замуж за опорочившего её незнакомца. Лизавета так и не узнала, был ли этот вопрос риторическим или мачеха внутренне готовилась достать из рукава какой-нибудь туз.

— Жаль, конечно, что Микула этого не видит, — проговорила женщина, подойдя к Лизавете и расцеловав её в обе щёки.

Лизавета криво улыбнулась: только из-за отсутствия отца всё это и творилось.

— Спасибо, что доверили мне свою любимую дочь, — подождав, пока обмен любезностями закончиться, вмешался Яр. — Обещаю вам хранить её, как зеницу ока, в соответствии с данными клятвами.

Мачеха повернулась к нему, всё ещё радушно улыбаясь, но затем вдруг быстро стрельнула глазами по сторонам и резко посерьёзнела.

— Должна признаться, вы мне не нравитесь, Ярослав. Если бы Лизавета сказала, что не пойдёт за вас замуж, я бы гнала вас взашей. Так что благодарить вы можете только её. А вот обещание ваше я запомнила, — и она снова, как ни в чём ни бывало, расплылась в улыбке. — Храни вас Отец, голубки.

«Голубки» обменялись скептическими взглядами: Яр наверняка подумал о том, что его хранит совсем другая богиня, Лизавета же мысленно понадеялась, что пожелание мачехи не сбудется. Оставаться рядом с Яром в горе и радости она не планировала, не по собственной воле — уж точно.

Пока Лизавета надеялась лишь поскорее добраться до озера и разобраться с нависшей над ним опасностью. Поэтому прощались и уезжали в спешке: Яр клятвенно пообещал названой свекрови отправить за вещами Лизаветы отдельную телегу, в то время как сама счастливая невеста нервно постукивала пальчиками по двери кареты.

— Как бы вы во мне ни сомневались, знайте: я человек слова, — наконец, произнёс он и, кивнув женщине, скользнул на сиденье напротив Лизаветы. — Трогай!

Карета плавно сдвинулась с места. Тут Лизавете было впору спросить, отчего они перемещаются столь традиционным для людей способом, да только она сама на этом и настояла — чтобы не смущать местных. По уговору возничий должен был вывезти их за границу города, к кромке обширного леса, и там оставить счастливых супругов. За то, чтобы об этом странном пожелании никто не узнал, Яру пришлось одарить мужика полной шкатулкой драгоценностей. Лизавете он доверительно сообщил, что все каменья достал с безвременно канувших в океан кораблей.

Возничего плата устроила, и до оговоренного места экипаж доехал без происшествий. Там Яр распахнул дверь, ловко соскочил на землю, помог Лизавете спуститься и отпустил карету обратно в город, присовокупив слова благодарности парой звонких монет.

— На всякий случай, — подмигнул он Лизавете через плечо.

Она только глаза закатила, но скорее из чувства внутреннего сопротивления и обиды на своего спутника. В уме Лизавета посчитала его поступок весьма и весьма разумным.

— Что дальше? — спросила она, когда они наконец остались вдвоём.

День уже успел перемахнуть за середину. Но, пускай солнце и стояло в зените, на улице было зябко. Лёгкий северный ветерок ловко пробирался под одежду, какой бы тёплой она ни была, заставляя мурашки маршировать вдоль позвоночника. Или то было волнение?

— Перенесёмся как можно ближе к озеру, а дальше — на своих двоих. Водные пути Лад перекрыл, но ничто не мешает до него просто дойти.

Лизавета кивнула, хотя на душе у неё скребли кошки. Она не питала иллюзий относительно самой себя: будучи и купеческой дочкой, и гостьей в подводном мире, Лизавета не так часто преодолевала пешком большие расстояния. А значит, впереди её ожидали сбитые ноги, безмерная усталость и позор — она не сомневалась, что Яр не упустит возможности подколоть её даже в таком положении.