Жемчужный узел (СИ)

Она посмотрела на кафтан долгим взглядом, разрываясь между желаниями отказаться, гордо вскинув подбородок, и закутаться в ткань поплотнее. Практичность выиграла: буркнув что-то, отдалённо напоминавшее благодарность, Лизавета набросила кафтан на плечи, усилием воли сдержав блаженную улыбку и не зарывшись носом в приятно пахнувший воротник. От этого запаха болезненно сжалось сердце: соль и предвкушение надвигающейся грозы — как в тот день, когда она впервые увидела море.

— Не за что, — хмыкнул Яр, и Лизавете захотелось его ударить.

Но она была взрослой, разумной девушкой, а потому только спросила, глянув исподлобья:

— Что ты задумал?

— О, тебе понравится, — губы Яра растянулись в улыбке.

Лизавета была уверена, что возненавидит его затею. Уверенность эта становилась всё крепче с каждым его жестом, хотя Лизавета до последнего не верила в то, что видит. Не мог же морской княжич опуститься перед ней на одно колено на мокрый пол ванной комнаты?

— Вы выйдете за меня замуж, господарыня Баулина?

Она нервно, по-глупому хохотнула. Казалось, вот сейчас он признается, что это какая-то дурацкая шутка, и на самом деле у него есть другой, куда более разумный план. Вот сейчас, только выдержит паузу… сильно затянувшуюся паузу…

— Нет, — Лизавета всё же заговорила первой. — Нет, ты не можешь иметь это в виду. Нет.

— Ну, ты же хочешь уехать отсюда так, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. И чтобы никто не подумал, что ты и впрямь одержима «демонами», как говорил твой отец, — Яр произнёс это очень обыденно, словно они обсуждали завтрашний совместный обед. — Одну тебя никто не отпустит, с незнакомцем — и подавно. Если сбежишь, поднимут такой шум, что возвращение станет для тебя крайне болезненным…

— Да, а выйти замуж спустя пару месяцев после смерти предыдущего мужа, это безусловно нормально!

— Нормальнее, чем оказаться под водой по вине дурного водяного, ввязаться в противостояние духов и людей и отправиться спасать, но не отца, а своего недавнего похитителя.

Видит Отец, Лизавете очень, очень хотелось выругаться.

— Я испорчу свою репутацию.

— Всё испорченное можно починить.

— Надо мной будет смеяться всё здешнее общество.

— Видал я здешнее общество: уверена, что для тебя важно их мнение?

— Я не смогу жить так, как прежде.

— А ты этого хочешь?

Она ненавидела Яра за то, что он всегда докапывался до сути и задавал правильные вопросы. Было бы куда проще, если Лизавета решила, что у неё нет выбора и она идёт на все эти жертвы исключительно ради Лада. Но слова Яра пробудили в ней тот голос, что обычно толкает на безрассудства. Сейчас этот голос переспрашивал: «Точно ли ты хочешь жить, как прежде? Пф, конечно же нет!» — но Лизавета отказывалась признавать, что он принадлежал её подсознанию.

— Я хочу, чтобы Лад и мой отец остались живы после того, как встретятся, — вместо этого сказала она. — Этого, очевидно, не случится, если я их не остановлю. К тому же, ты ведь уже не оставил мне выбора, верно? Если я не выйду за тебя замуж, то останусь обесчещенной навсегда.

— Это значит «да»?

— Это значит — вставай уже с колен и рассказывай, что ты там придумал.

31

Спустя два дня Лизавета стояла в церкви в простом белом платье и повторяла за священником клятвы, краем глаза наблюдая за замершим по правую сторону Яром и размышляя, как дошла до жизни такой. Забавно: а ведь всего пару недель назад она бы радовалась подобному повороту событий!

Теперь в ней не было место ни для радости, ни для предвкушения. Лизавета терпеливо ждала окончания официальной части, чтобы отправиться в путь — тут Яру нужно отдать должное: карту с опороченной невестой он разыграл безупречно. После скандала скорая и тихая свадьба выглядела самой собой разумеющейся, а запланированный на тот же день отъезд — разумной предосторожностью. Никто ведь не знал, как далеко успели зайти пылкие возлюбленные.

Мачеха, казалось, была довольна сложившимися обстоятельствами. В отличие от отца она понимала, что с точки зрения общества Лизавета перестала выглядеть безупречной после своего загадочного исчезновения. Легенда об удачном замужестве, предложенная Ладом, сработала лишь наполовину — слишком быстрое возвращение Лизаветы испортило всё впечатление. Сцена на балу усугубила всё так, что предложенный Яром выход показался единственно возможным.

— Не волнуйся, мы сыграем свадьбу по вашим обычаям — в Нави она ничего не будет значить, — объяснил он Лизавете вечером того дня. — То есть, ты не умрёшь, выйдя за меня замуж.

— Спасибо, утешил, — помнится, фыркнула она тогда.

Несмотря на слова Лизаветы, это и правда было утешением. Она не желала более связывать себя ни с кем — ни с отцом, не желавшим её слушать, ни с обитателями подводного княжества, постоянно лгавшими ей, пускай нередко и из благих намерений. Она устала от того, что её вечно принимают за несмышлёного ребёнка, что другие люди и не совсем люди определяют её судьбу.