Жемчужный узел (СИ)

Был ясный осенний день, один из тех, когда ты невольно радуешься и спавшей жаре, и голым ветвям, расчертившим небо паутиной, и жёлтым листьям, укрывшим разом землю и воду. Лизавета перегнулась через борт лодки, подхватила с поверхности озера пожухший листок и подняла его на свет. Солнце безжалостно подсветило все прожилки и заломы, но вместе с тем окутало лист потусторонним, волшебным сиянием.

— Что ты делаешь? — лениво поинтересовалась Инга, сидевшая на другом краю лодки.

На коленях у неё лежала какая-то книга, страницы которой рассеянно перелистывал ветер. Инга, похоже, не прочитала и строчки — взгляд её был направлен в пустоту, дальше усыпавших берег деревьев и того, что скрывалось за ними. Она выглядела так, словно хотела, чтобы кто-то отвлёк её от раздумий.

— То же, что и всегда, — Лизавета разжала пальцы, и листок медленно опустился обратно на воду. — Жду, когда закончится ещё один день.

Она не оставила надежды выбраться с озера раньше оговоренного срока, но пока не знала, как это сделать. Возвращаться к русалкам Лизавета не стремилась, спрашивать у Лада — боялась, не желая нарушить их хрупкую, только что склеенную дружбу. А больше идти было не к кому.

— Мне показалось, тебе начало нравиться в Нави.

— Не сказать, чтобы нравиться, — Лизавета повернула голову туда же, куда и Инга, но не увидела ничего, кроме опустевших крон. — Я просто… приняла здешние правила, как данность? Я не могу бороться с самой природой.

— Почему ты так думаешь? — Инга скосила на неё глаза.

— Это же Природа. Вы её вообще богиней считаете.

— Так в этом и суть. Боги, так же, как и мы, принимают решения. И так же, как и мы, должны быть способны их менять.

— Ты предлагаешь мне… что? Поговорить с Матерью-Природой?

— Ты же разговариваешь с Богом-Отцом, когда молишься.

Признаться, Лизавета не молилась уже очень давно, уверенная, что её судьба больше не зависит от старца, которого она видела только в скульптурных изображениях. Она и не думала, что можно помолиться другому владыке. Владычице.

— А вы ей молитесь?

— Не совсем, — голос Инги больше не казался далёким, взгляд не был устремлён в никуда. — Мы её чувствуем. Это как… Когда приходит пора проводить кого-то в Навь, мы не слышим зовущий нас голос. Но мы ощущаем, что необходимы в другом месте. Словно наше сердце, как рыбу, насаживают на крючок, и тянут в нужном направлении.

Лизавету передёрнуло от такого сравнения, тонкие пальцы невольно легли на грудь. Не хотела бы она подобное ощутить.

— Звучит больно.

— Скорее неприятно, — Инга дёрнула плечом и вдруг спросила, — Ты когда-нибудь влюблялась?

— Что? — от удивления Лизавета несколько раз быстро моргнула. — А это тут при чём?

— Когда влюбляешься, особенно безответно, порой чувствуешь зияющую пустоту где-то в районе сердца. Она словно засасывает в себя все мысли, кроме мыслей о том самом, кто на тебя даже не смотрит. Внутри всё ноет и тянет, и это больно — но одновременно так сладко, что ты не уверена, хочешь ли прекратить…

Инга говорила, а Лизавета понимала, что не может отвести от неё взгляд. Она и не думала, что Инга испытывала нечто подобное — а она точно испытывала, ведь иначе просто не смогла бы описать это ощущение с такой дивной, пугающей точностью. Лизавета знала наверняка: до того танца с Ладом она не знала, что её сердце может так сжиматься в груди.

— На что-то такое похоже наше общение с Матерью-Природой. Просто эта боль и нежность направлена не на одного человека, а на всё, что хоть на мгновенье становится частью озера или той реки в лесу. Словно сердце пытается вобрать в себя мир.

— То есть, ты чувствуешь всё, что происходит на озере и реке? — такое Лизавета не могла даже представить, равно как не могла вообразить причин, по которым Инга вдруг разоткровенничалась.

— Нет. Только самое важное. И озеро ярче, чем реку — всё же мы приглядываем лишь потому, что на ней пока не появился свой водяной.

Снова — «появился». Лизавета помнила, как русалки так же говорили про Сбыславу: что она не пришла, не приплыла, а именно появилась. До сих пор Лизавета не решалась спросить, что это значит. А теперь вдруг подумала — может, была не была? В худшем случае Инга просто привычно уйдёт от ответа.

— А как всё-таки они?..

Но Лизавете не дали договорить. Вода под их лодкой вдруг пошла мощными волнами — лодка опасно накренилась, Лизавета ахнула, вцепившись обеими руками в борта, пальцы Инги сжались на скамье под нею. В следующее мгновение озеро взорвалось брызгами, окатив их обеих с ног до головы, заставив зажмуриться. А когда Лизавета открыла глаза, из воды на них смотрела непривычно мрачная Ольга.

У Лизаветы заныло под ложечкой. Да, Ольга всегда была не особо улыбчива, но то была спокойная серьёзность — как у человека, который повидал слишком многое, чтобы вздрагивать или смеяться по пустякам. Сейчас же губы у Ольги были поджаты, а белёсые глаза казались похожи на пасмурное небо, готовое пролиться ливнем. Что-то случилось.

— Вам нужно вниз. Срочно, — голос Ольги, сдавленный, напряжённый, лишь подтвердил опасения Лизаветы.