Жена Фараона

Я вспомнила ритуальную охоту Джедефра. Его горящий решимостью взгляд, его бесстрашие в схватке со львом. Под ложечкой неприятно заныло. Вот ведь как… Он так старался доказать богам, что всесилен, а оказалось наоборот. Выходит, что твои боги не услышали тебя, Джедефра?

Когда наступила ночь, вернее, если быть точнее, Ра в ладье Манеджет прошел с Востока на Запад прямо ко рту Нут и ушел в царство Осириса, я снова не могла уснуть, раздумывая, где найти караван или толкового спутника в Абу-Роаш. Время Перет было не за горами. Если сравнивать с нашим календарем, то оно приходилось на начало октября, сейчас же к середине подходил сентябрь. Значит, у меня в запасе недели две?

От мыслей меня отвлек пронзительный птичий крик. Я обернулась и едва не взорвалась от негодования. Опять эта птица! Сокол сидел и с довольно наглым видом гипнотизировал меня взглядом на столике, где вчера стояла миска с мясом.

— Опять пожрать прилетел? Ну так — увы! У меня ничего нет! — развела руками в стороны я, отчего-то смущаясь своей тонкой как паутина ночнушки. Других, к сожалению, в Древнем Египте не делали.

Время шло. Я смотрела на птицу, сокол смотрел на меня. Я вспомнила, что сокол ассоциировался у египтян с Хором, богом, рожденным от Исиды и Осириса. По праву он являлся богом Солнца и Неба. А что, если это он? Прилетает тут, вынюхивает… А потом бац и сожрет? Или еще чего…

— Простите, а Вы случайно не Хор? Или Гор, как правильно произносить?

Мне показалось или птица вполне разумно усмехнулась? Посидела немного, а затем перелетела на балкон.

— Значит не Хор… — прошептала я, укутываясь в одеяло с головой и надеясь, что за ночь мне глаза никто не выклюет. Может, он ждет именно того как я засну?

***

14.2

Негативные мысли снова полезли в голову. Как попасть домой? Может это все сон? Кауаб какой-то странный… Этот сокол явно ненормальный… А чем питаются птицы?

Я почувствовала, как прохладная ладонь легла на разгоряченный от волнения лоб.

— Хетепхерес… — послышалось мне, но я побоялась открыть глаза. Кто мог проникнуть в комнату, когда я сплю?

— Я сплю… — сонным голосом ответила я своему наваждению, зажмуриваясь еще сильнее.

— Спи спокойно, Юлия… А я пока посторожу твой сон… Ничего не бойся…

“Ничего не бойся…” — эхом отозвалось в моей голове, а тело с благодарностью расслабилось. Чья-то ладонь на лбу успокаивала, даря избавление от ночной духоты, а голос тихо шепчущий мое имя, успокаивал и медленно погружал в мир грез…

***

Фараон Джедефра вернулся во дворец под утро. Быстрым шагом прошелся по длинному коридору, поднялся по лестнице выше, чтобы скорее уединиться в своих покоях с кувшином финикового ликера и отчетами местных магов. Осирис был не слишком благосклонен в этом месяце. Разлив был скуден. Что могло ждать Египет в последующие месяцы? Возможен ли был голод?

— Великий Фараон Джедефра, брат мой… — услышал он знакомый с детства голос.

Мужчина обернулся, чтобы увидеть женщину, его сестру, похожую как две капли воды на богиню Баст. Такую же гибкую и тонкую, словно кошка. Она стояла у дверей его покоев, держа в руках сосуд такого желанного сейчас ликера.

— Я знаю, что тебе тяжело узнавать тяжесть предательства… — тихо сказала она. — Могу ли я составить тебе компанию в этом утешении?

Джедефра смотрел на нее, красивую, грациозную, стройную, с такими невинными пушистыми ресницами, с губами, очерченными золотой краской, изящными скулами… Но сердце его не отзывалось бешеным стуком на ее присутствие, оно ныло от боли и пустоты, вспоминая испуганные глаза на лице хорошенькой девушки, там в гробнице. Он уже тогда решил, что она будет его…

Фараон не хотел вспоминать. Он едва сдерживался, чтобы не зарычать от тоски. Взгляд невольно поднялся на припухшие вызолоченные губы Хентетенки. Она ведь уже давно за ним ходит… Сможет ли она заполнить его пустоту? Вряд ли… Но на время, хотя бы…

Не помня себя, Джедефра обхватил сестру руками, прижимая к себе, целуя в щеки, нос, губы, прижимая к себе, он пил ее, словно тот же ликер, но не насыщался. И от этого хотелось разорвать сердце на части, но он не мог. “Не сейчас… Не сдаваться так просто… Атон не стал бы воскрешать меня, обрекая на мучения. Эта девушка, Юлия… Его сестра Хетепхерес, она еще будет его. Она будет плавиться в его руках так же, как плавится сейчас Хентетенка. Будет умолять его о поцелуях… Но не сейчас. Тогда, когда враг его, Кауаб будет присутствовать в мире мертвых. Не раньше.

— Джедефра… Мой Джедефра… — шептала Хентетенка, обманывая саму себя. Ей уже давно было открыто то, что должно произойти, но она по-прежнему верила в то, чего на деле же не было и будет.

15.1