Жена господина Мильтона

Для меня это Рождество было очень грустным, я пыталась сделать вид, что мне весело, чтобы показать, что мне наплевать на шепот, оскорбления и неприязненные взгляды, но, конечно же, я все это замечала, потому что не была ни слепой, ни глухой. Не стану подробно перечислять все укоры и оскорбления, не хочу вспоминать такое. Я жалела, что мы с Муном не подарили друг другу что-нибудь на память. Мне хотелось, чтобы у меня было хоть что-то, чего я могла бы касаться как свидетельства того, что ночь, проведенная в церкви, не была плодом моей больной фантазии.

Еще я очень тревожилась, не зная, где сейчас Мун. Может, он все еще в Лондоне или уже успел добраться до Ирландии? Но почему-то мне чудилось, что он до сих пор в Англии, потом я узнала, что чутье мне не изменило. Его отряд до Рождества задержался в Вестчестере, в начале нового 1642 года прибыл в Дублин.

ГЛАВА 9 Рассказ о Джоне Мильтоне

Новый год начался так же плохо, как закончился старый. Король продолжал возмущаться парламентом, который выступил против двенадцати епископов, обвинив их в предательстве. Епископов посадили в тюрьму, «как сообщников архиепископа Лода», и теперь на воле оставалось только шесть епископов, но нашего епископа Скинера среди них не было. Его Величество мог уступить парламенту во всем, но ведь его епископов лишили мирской власти, с этим он смириться не хотел. За два дня до моего шестнадцатилетия, то есть 4 января 1642 года, король вне себя от гнева явился в палату общин, заседавшую в часовне святого Стефана, в сопровождении отряда примерно в четыре сотни вооруженных людей. Они попытались захватить пятерых членов парламента, среди них мистера Джона Пима, лидера партии страны и эсквайра Джона Хемпдена, родственника сэра Джона Пайя и самого богатого джентльмена во всей Англии, обвинив их в предательстве. Эта выходка оскорбила благородных мужей и, кроме того, все были заранее предупреждены о том, что к ним явится король, так что ничего из этого демарша у Его Величества не вышло, он заглянул в зал заседаний и, увидев, как он выразился, что птички упорхнули, недовольно извинился и удалился.

В те дни все печатные станки работали на полную мощность, потому что печаталось множество памфлетов на горячую тему — нужны или нет епископы, а так как король твердо решил поддерживать епископов, стали обсуждаться следующие вопросы — «Суд или страна» и «Король и Парламент». Но до сих пор в открытую сражались только по менее важным вопросам. Брат Ричард как-то привез из Оксфорда целую пачку памфлетов, написанных в поддержку точки зрения короля. Семь памфлетов были сшиты вместе и шли под единым названием «Некоторые рассуждения, написанные разными людьми и обсуждающие старинные и новые методы управления церковью». Должна признаться, что я не стала читать эти статьи, да и позже я не осилила их до конца. Но у нас в доме часто возникали по этому поводу острые споры. Отец и Ричард поддерживали эти статьи и говорили, что они хорошо написаны и в них верные мысли. Дядюшка Джонс и викарий были настроены решительно против, считали, что они проникнуты идолопоклонством, а наша матушка говорила, что с ее точки зрения в них слишком мало идолопоклонства. Мать была протестанткой и считала, что ее конфессия — золотая середина между папистами и пуританами. Моултоны и Арчдейлы отказались от папизма, потому что он перестал быть модным, подобно огромным шляпам и большим накрахмаленным оборкам, но в глубине сердца наши родственники тяготели к папизму.

Как-то к нам приехал дядюшка Джонс и бросил на столик в холле тонкую брошюру с памфлетом, крикнув нам:

— Этот памфлет дороже всех ваших визиток вместе взятых.

Мой отец в то время отбыл по делам в Тейм и, кроме Ричарда, в доме не было взрослых мужчин, только небольшой хихикающий с толстыми щечками медлительный священник по имени Роберт Пори, которого пригласил к нам погостить Ричард. Дядюшка Джонс сказал, что памфлет чудесно написан и начал зачитывать отрывки из него. Памфлет назывался «Почему синод выступает против прелатов».

Автор выступал за сторонников пресвитерианской дисциплины в церкви, которая господствует у шотландцев, отрицал тот факт, что только епископы охраняют церковь от раскола и что если их лишить власти, то сразу появятся бесконечные еретические и независимые секты. Он писал, что если они действительно охраняют церковь от раскола, то только потому, что действуют отупляюще на души людей, а это можно сравнить с тем, что паралич охранит человека от дрожи и судорог, боли и ран, и человек перестанет ощущать тепло и холод. Автор заявлял также, что епископы виноваты в восстании ирландцев, потому что они духовно иссушили ирландцев и те стали мстить англичанам за то, что епископы не заботились об их душах.