Жена и 31 добродетель

Вистан Монфор выехал в сторону Большого Лондона рано утром, когда еще роса блестела на травинках и листьях деревьях, а свежий ветер дарил прохладу и бодрость.

Виконт ехал, думая о том поручении, что ему предстояло выполнить. Леди Розалинду он знал давно, но тесно общаться им никогда не приходилось. Она всегда была окружена толпой подруг или льстецов, пытающихся через дочь снискать благосклонность отца. Знакомство их было шапочным, но он в достаточной степени смог оценить ее характер и не в меру язвительный язык.

Да, сестра его друга была хороша. Хороша почти в такой степени как он любил: яркая, со взрывным темпераментом, остроумная. Но ей не хватало доброты и мягкости, что не меньше прочего уважал виконт в женщинах. Прожить всю жизнь с высокомерной ледышкой не улыбалось даже такому почитателю ослепительных красавиц как он. Не то, чтобы он что-то планировал. Просто сразу причислив ее к определенному типу женщин, Монфор и не задумывался на ее счет. Тем более, все знали, что маркиз Нортгемптон обязательно подберет для своей единственной дочери блестящую партию. Насколько Вистан понимал, ее обручение с каким-нибудь герцогом или маркизом, дело почти решенное. Теперь главное, чтобы никто не прознал о побеге этой глупышки. Иначе, без скандала не обойтись. Нет, правда, о чем она только думала!

Виконт задумчиво покачал головой, понимая, насколько важна его миссия для всего семейства Горсей. А еще он был поражен тем, что до сих пор беглянку так и не нашли. Искали хорошо, но, видимо, понадеялись, что она не сможет далеко уехать или уйти. Даже смешно. Будет такая знатная дама как леди Розалинда плестись пешком! Конечно, она или поедет на лошади, или предпочтет дилижанс. Об этом Вистан догадывался так же прозорливо, как и то, что, скорее всего, у нее в доме был сообщник. Но вот кто – этот вопрос оставался открытым.

Тут еще и Роберт не мог открыто объявить, что сбежала его сестра. Не дай Бог слухи об этом распространятся в обществе. Хорошо маркиз Нортгемптон замел следы, сообщив, что его дочери по состоянию здоровья нужен морской воздух, и он, якобы, отправил ее за границу поправляться.

Исходя из всего этого, виконт осознавал, что идет речь не о трепещущей девице, которая, вдруг непонятно чего испугавшись, убежала из дома. Розалинда явно соображала гораздо лучше, чем большинство женщин, а идти по следу очень хорошо продуманного плана, значило действовать взвешенно и достаточно тонко. Во-первых, чтобы не вспугнуть, а во-вторых, чтобы завершить это дело настолько аккуратно, насколько это будет возможно. Слухи не нужны ни Горсеям, ни самому Вистану. Главное, вернуть строптивицу домой, а там пусть хоть воспитывают, хоть выдают замуж – виконта это уже не касалось.

Мальчишка-посыльный дал ему неплохой ориентир, где можно будет отыскать сестру друга. Конечно, то, что она выбрала отправной точкой именно Лондон, говорило о многом: она хотела замести следы и затеряться как следует, но, вдобавок, потому что столица – сосредоточие всех транспортных путей, и даже если она направится по одному тракту, не факт, что именно туда и попадет. В общем, Монфору было о чем подумать.

Дорога намечалась длинная, и он опять вернулся мыслями к тому знаменательному разговору с доктором Фицланом. Рассуждения этого циника о браке до сих пор возмущали Вистана до глубины души. Выбирать женщину только по красоте и кроткому нраву? Ах, да, еще и несокрушимому здоровью. Как же он мог забыть! Наследники!

Виконт фыркнул, вспомнив аргументы доктора. Может, в его рассуждениях и есть смысл, если бы Монфору было лет сорок или пятьдесят. Но ему еще нет и тридцати! Он вполне еще может себе позволить подождать ту самую. Единственную. От которой загорелась бы душа и вдвое быстрее забилось бы сердце. Где же она? Чувствует ли, что ее очень ждут?

От прилива тоски у Вистана защемило грудь, и он неосознанно потер ее рукой, приспустив поводья. Сам он никогда не считал себя особенным красавцем, но видел, что его общество приятно дамам, и они очень даже не прочь пофлиртовать с ним и пококетничать. Были и такие, кто, не особо сопротивляясь, оказывались в его постели по собственной воле. Удовольствие получали оба, так что, казалось бы, всех все устраивало. Однако, когда с некоторых пор за ним опять стали охотиться мамаши еще не пристроенных дочерей, Монфор почуял, что, похоже, земля уже горит под его ногами, и пора ему найти ту, с которой бы хотелось остепениться, пока это не сделали за него другие.