Жена Хана

— Лучше без меня? Это ты хотела сказать? Все? Кончилась большая любовь. Быстро…так же быстро, как и появилась или ее никогда не было. А, Ангаахай? Такая же лживая, как и все!

Он не просто злился. Его трясло, он то сжимал, то разжимал кулаки.

— За твою дерзость мне надо было выпороть тебя, выгнать босую на улицу и заставить жить в вольере Киары. Наказать так, чтоб не смела больше указывать мне, что делать и диктовать свои права!

И пока он рычал мне это в лицо вернулся страх, вернулась паника и ощущение, что он способен опять стать таким, каким был раньше. Как я могла расслабиться и поверить, что зверь утихомирился и больше не причинит мне вреда, не растерзает на ошметки.

— Почему не наказал?

— А надо было? Соскучилась по грубости? Вернуть тебя в лабиринт и закопать там живьем?

Черные глаза, злые, наполненные болезненной жестокостью. Он испытывал удовольствие от того что мне страшно, от того, что может заставить меня трепетать от каждого его слова. И ведь я не сомневалась, что способен убить. Перед глазами возник его мрачный образ в банкетном зале во время свадьбы с Звездой. И тогда, когда ворвался в мой номер и присвоил меня себе.

«— Кто я? — страшная ухмылочка. — Ты будешь называть меня Хан, Птичка.

Тяжело дыша, осмотрелась по сторонам и попятилась к балкону.

— Я закричу, позову охрану. Сейчас сюда зайдет Паша и…и вышвырнет вас! Убирайтесь из моего номера! Вон!

Подошел ко мне и выдернул из моих рук халатик, разодрал его у меня на глазах и отшвырнул в сторону. В нос ударил запах дорогого парфюма и терпкий аромат мужского тела. Он меня пугал. Никогда раньше я не видела полуобнаженного мужчину так близко.

— Сюда никто не придет. Твой Паша особенно. Он проиграл в карты и отдал тебя в уплату долга — МНЕ. Я пришел взять свой выигрыш. Снимай с себя все эти тряпки по-хорошему, залазь на стол и раздвигай ноги. Я голоден и хочу трахать тебя сейчас!

— Вы лжете…, — мой лепет был еле слышен. От ужаса я не могла сказать ни слова. Хан смотрел на меня исподлобья и сделал тяжелый шаг в мою сторону, отодвигая меня к стеклянному столу с шампанским.

— Я не пришел сюда болтать, я пришел трахаться. Закрой рот и откроешь его тогда, когда я разрешу.

Приказной тон, полная уверенность в своем превосходстве. Подавляющая, жесткая. Он явно привык, что ему все подчиняются, а кто не подчиняется, он подчиняет сам. Да так, что кости хрустят. Протянул лапищу и с треском без усилий порвал кружевной лифчик. Я тут же закрыла грудь руками, но он силой сдавил запястья и опустил мои руки по швам. Несколько секунд смотрел мне в глаза своими страшными раскосыми азиатскими глазами, потом опустил взгляд на мою грудь, и я дернулась всем телом. На меня никто и никогда не смотрел без одежды, от стыда и от ужаса хотелось кричать, и я дернулась еще раз, пытаясь освободиться. Хан поднял голову, и у меня дух захватило от этого жуткого похотливого блеска в его глазах. Там жила тьма. Кромешная и беспросветная бездна. У человека не может быть такого взгляда.

— Будешь сопротивляться — я тебя разорву, поняла?