Жена Моцарта

— Да? — Меня, конечно, трудно смутить, но я испытал лёгкую неловкость. Я-то старался вести себя с ней как с ребёнком. Даже не осознавая, что они с Женькой почти ровесницы, такая между ними была ощутимая разница. И пока я просто видел в ней Катины черты, она, выходит, со мной между делом заигрывала? — Тогда я тоже рад, что ты не моя дочь, — усмехнулся я.

— Да? — оживилась она и заинтересованно облизала губы. — Почему?   

— Будь я твоим отцом, уже бы всыпал тебе ремня.

— Это за что же? — хмыкнула она.

— Во-первых, за мат. Сомневаюсь, что такое количество бранных слов в речи могут кому-то понравиться. Во-вторых, вот за эту попытку держаться со мной на равных. Мы не равны, деточка. Я старше, умнее, сильнее, мужик и гожусь тебе в отцы. А в-третьих, вот за этот дешёвый флирт, — я наклонился к ней через столик, чтобы меня слышала только она. — Если ты хочешь, чтобы тебя выебли по кругу и выкинули в ближайшей подворотне, такое поведение с парнями в самый раз. Но ты переигрываешь, желая казаться круче, чем ты есть, — она хотела обиженно отпрянуть, но я ей не позволил, прижав пальцами волосы. — Естественность, скромность и вежливость никогда не устаревают. Это просто совет.

Я отпустил прижатые к столу волосы и откинулся к спинке стула.

Диана фыркнула.             

— Кто бы говорил! Твоя жена старше меня всего на год. Но знаешь, чего бы я тебе ни за что не сказала, будь ты моим отцом? 

— И чего же? — отпустил я замечание о Женькином возрасте, сверля Диану взглядом.

— Твоя жена трахается с Бринном, — словно выплюнула она мне в лицо.

Честное слово, мне даже захотелось утереться. Но вместо этого я усмехнулся: Бринн хоть и был слегка не в себе, но предупредил, что с Дианой у них вышло некрасиво (дело молодое, чего уж, я не ханжа, сам грешен), и что она может наговорить про него с Женькой лишнего (хотя мог бы и не предупреждать, я бы и так не поверил, но, всегда приятнее быть в курсе, чем соображать на ходу).  

— Хм… Да-а? Ну, спасибо, что сказала.

Экран телефона на секунду зажегся, высветив сообщение, которого я ждал.

А потом в кафе вошёл тот, о ком мне написали. 

— Смейся, смейся, — скривилась Диана. — Пока так же, как твоя Катя, она не скажет, что ждёт ребёнка, а потом выяснится, что он не твой.

Ты подумай, какая злая девочка, ужаснулся я. А ведь при первом знакомстве она мне понравилась. Но то ли Антон и правда разбил ей сердце, раз как в сказке из доброй феи она стала злой ведьмой. То ли девчонка злится и обижается на меня, потому что не знает куда и как выплеснуть те чувства, что её сейчас переполняют, не самые лучшие, скажем прямо, чувства. Про Давыдовские гены я не стал даже и думать — область это тёмная и слабо изученная, влияют ли они на характер потомства, хотя и мелькнуло.

— Да я и не смеюсь. Просто прикидываю, что же мне теперь с этой информацией делать. Как думаешь, мне развестись и убить Антона? Или может убить их обоих? — добавил я задумчиво.  

Она сначала злорадно рассмеялась, но по мере того, как менялось выражение моего лица, напряглась.

— Ты же шутишь, да?

— А ты?

— Я видела своими глазами, — вскинула она подбородок. И совершила фатальную ошибку, став настаивать на своей лжи.

 — Ну вот, видишь. Значит, выбора у меня нет. Такого Моцарт никому не прощает. Я убивал и за меньшее. Убью и брата, — стал я мрачнее тучи, внимательно следя, как тот, с кого я не спускал глаз, как ни в чём ни бывало занял место за барной стойкой и заказал пиво. — Это теперь дело чести.

— Подожди, — заёрзала на сиденье Диана. — Не надо никого убивать. Я... Мне… может, показалось.

— Как может показаться совокупляются люди или нет?

— Нет, этого я не видела, — теперь она не только ёрзала, но и пугливо оглядывалась, проследив за моим взглядом. — Просто они... она сидела на подоконнике. Бринн стоял спиной. И Женя его обняла.

Мои брови взлетели вверх.

— И я сказала: «Простите, не знала, что вы…» А Бринн развернулся и так зло рявкнул: «Что мы что?» Может, она просто… ну, его утешала.

— Да? — я улыбнулся самой наипаскуднейшей из своих улыбок. — И ты, деточка, значит, решила, что я это проглочу? То ты своими глазами видела, что они трахаются. То он её даже не обнял, только она его. Ты за кого меня принимаешь?

— Да я просто пошутила, чувак, — натянуто улыбнулась она. — Ну ты чо! Шутка!

— Шутка, значит? Испугалась за Антошу? Или решила моими руками ему отомстить и остаться ни при чём, а теперь передумала? Жаль, что тебя не предупредили, что со мной шутки плохи. Так что, боюсь, ни при чём остаться уже не получится. Придётся его казнить.

Она нервно сглотнула.

— Как казнить?  

— Вот так, — процедил я сквозь зубы.

— Нет, нет, пожалуйста. Не надо никого убивать. Я ляпнула, не подумав! — она испуганно вскинула руки, защищаясь, когда я резко встал.

Позади меня с грохотом упал стул. Но обращая на эту мелкую злую врушку внимания меньше, чем на муху, я шёл к тому, кто обернулся на звук. К кому, у кого действительно были все основания испугаться.

Лёвин рванул к выходу. Но как бы быстро он ни перебирал ногами, я был быстрее. И на улицу он вылетел, разбив собой стеклянную дверь.