Жена нелегала

Данилин пытался напиться уже несколько вечеров подряд – количество употребленного им алкоголя во много раз превосходило его обычную, весьма скромную норму. Но алкоголь не действовал никак – ни плохо, ни хорошо. Он просто сидел и пил спиртное – как воду. И с тем же эффектом. Данилин слыхал от врачей, что это плохой симптом: значит, эндокринная система встала на дыбы, железы выделяют излишние количества каких-то неполезных гормонов, и все это признак шока или чего-то в этом роде.

Сегодня он твердо рассчитывал повторить эксперимент с алкоголем: просто интересно было, что получится.

Но до вечера надо было еще дожить.

Лиза вырулила на относительно широкий проспект, уходивший куда-то за город. Скоро проспект превратился в шоссе, машин стало меньше, и «Жигули» разогнались, набрав максимальную скорость, на какую только были способны.

Наконец настал момент, которого Данилин давно опасался: сбоку от поста ГАИ отделилась фигура в форме, яростно замахала им палкой. Но Лиза милиционера проигнорировала. Зато около поста тут же притормозила шедшая следом черная «Волга». Оттуда, видел в зеркале Данилин, кто-то выскочил, то ли что-то показал, то ли отдал гаишнику, и инцидент был исчерпан. «Взятка или корочки?» – подумал Данилин, но в общем-то ему было все равно.

Через несколько минут «Волга» уже снова догнала их, а потом они все вдруг свернули направо, проехали через какой-то то ли отдельный поселок, то ли пригород, выехали из него по другой, проселочного типа дороге. Качались на ухабах, снова выбрались на шоссе с относительно нормальным покрытием, двигались по нему назад, в сторону Киева. Теперь уже почему-то не разгонялись, ехали тихо и мирно. Тащились. Шанталь выглядела разочарованной, ей хотелось еще гонок.

Въехали опять в Киев, попали в какие-то районы застройки семидесятых – однотипные блочные дома, делавшие один советский город неотличимым от другого. Шанталь смотрела вокруг с удивлением, Джули – с напряжением. Понимала, что приближается драматический, острый, может быть, страшный момент ее жизни, который может все перевернуть. Кульминация, вершина, после которой вероятен спуск, даже падение вниз. Сидела бледная, с синими губами. Не замечая этого, сильно сжимала руку Шанталь, та вдруг вскрикнула: «Ауч! Мама, мне больно!» Джули отпустила ее, но даже не извинилась.

Лиза тоже заметно нервничала, и Данилин от этих токов вдруг пробудился от своей летаргии. Стал вертеть головой: где они, что они, что происходит? А не происходило ничего особенного. Они въехали в какой-то стандартный большой двор, куда выходили фронтоны сразу нескольких блочных домов. У подъездов стояли скамейки, на которых кое-где виднелись традиционные старушки. «Вот это сидение старушек на завалинках или на скамейках перед подъездами для англичан, наверно, русско-украинская экзотика, эксцентрика, у них нет ничего подобного, они даже представить себе такого не могут», – мелькнула совершенно лишняя, ненужная мысль в голове Данилина.

Но Джули было не до старушек, она озиралась вокруг, не замечая, вероятно, ни двух рабочих в грязных комбинезонах, лениво копавшихся в открытом люке, ни редких прохожих самого разного возраста, пересекавших двор. Какой-то лохматый, давно не мытый студент, а скорее учащийся ПТУ выкрикивал что есть мочи какую-то Яну. Стоял перед окнами одного из блочных корпусов, задрав голову, и орал: «Яна, Яна! Выйди на минутку! Ну извини за вчерашнее! Ну перебрал! Ну выйди, будь человеком!»

«Почему у нас обязательно должен кто-нибудь кричать на весь двор – что в Москве, что в Киеве? Тоже какая-то этнопсихологическая особенность», – думал Данилин, заметив, что даже Джули вдруг вышла из своего транса и уставилась на предполагаемого пэтэушника. «Что с этим человеком? – озабоченно спросила она Данилина. – У него беда какая-нибудь?» – «В голове у него беда», – хотел сказать Данилин, но воздержался, старался плохо не говорить о соотечественниках. Даже бывших. Объяснил: «Девушку вызывает на свидание». – «Оригинально», – пробормотала Джули. «Кул!» – сказала Шанталь. «Кул» по-русски будет «круто», объяснил Данилин.

Шанталь ужасно понравилось, она принялась повторять на все лады: «Кр-уто, кру-у-то», смешно картавя. И занималась этим до тех пор, пока Джули на нее не зашикала.

Тем временем Лиза подрулила к располагавшемуся посредине двора скверу. Внутри него виднелась детская площадка, а у входа нелепым образом стояла огромная мусорка. Вот около нее Лиза и припарковала свои «Жигули». С другой стороны остановилась «Волга».