Жена палача

Письма не было. Не было даже коротенькой записки – хотя бы в пару слов. Но на плетеном дне лежали три белых цветочка – я никогда не видела таких цветов. Они были странные – невзрачные, с пушистыми лепестками, похожими на кошачьи лапки, с желтыми пушистыми тычинками и серо-зелёными длинными листьями на крепких стеблях.

Я поставила цветы в вазочку в своей комнате и всякий раз улыбалась, когда смотрела на них. Не было сомнений, что это – знак благодарности от мастера Рейнара. Знак внимания…

Вечером тетушка зачем-то зашла в мою комнату, увидела цветы и всплеснула руками:

- Эдельвейсы! Кто принес такое чудо?!

- Эдельвейсы? – я с любопытством посмотрела на цветы.

А почему бы и нет? Это название очень подходило им – белые и благородные. И скромные цветочки сразу показались мне такими же прекрасными, как лилии из королевской оранжереи.

- Какой великолепный подарок! – тётя лукаво погрозила мне пальцем. – И я даже знаю, кто его преподнёс!

- Знаешь?.. – испугалась я.

Неужели, моя тайна раскрыта? И как объяснить тёте, что я не хотела ничего… А чего я хотела?..

- Несомненно, эти цветы сорвал молодой человек, которому ты очень дорога, - объявила тётя с сияющим видом. – Эдельвейсы трудно сорвать, они растут высоко в горах. Это как признание в любви, Виоль. В своё время я мечтала, чтобы Клод ради меня совершил такой подвиг, принес мне в подарок эдельвейсы… Увы, не дождалась, - она понизила голос. – Как выяснилось, он панически боится высоты!

- Тётя! – прыснула я, переживая самое настоящее головокружение от счастья.

Признание в любви! Как это чудесно!

Я беспокоилась, что мастер Рейнар обижен, а он в эти дни отправился за цветами для меня. Только для меня.

Вечером, заперевшись в спальне, я достала цветы из вазы и поднесла к лицу, проводя пушистыми лепестками по щекам, по губам. Если закрыть глаза, можно представить, что это продолжение «почти поцелуя». Можно вообразить, что мастер Рейнар легко касается губами моих щек, подбородка, шеи…

Цветы простояли свежими долго, а один цветок я засушила, положив между страниц толстой книги.

Но моим мечтам очень скоро наступил конец.

Лилиана, как всегда, ворвалась в дом тёти рано утром, стеная и ахая, и требуя воды и валерьяновых капель.

- Что случилось?! – спросила перепуганная тетя, сбегая по ступеням в одном халате и туфлях на босу ногу. – Не шуми так! Разбудишь Клода, а ему рекомендовали покой и крепкий сон!

- Как я могу молчать?! – возмутилась Лилиана. – Да вам известно, о чем болтает весь город?! – и она так выразительно посмотрела на меня, что я поёжилась.

Тётя перехватила этот взгляд и взяла Лилиану за руку, уводя в библиотеку.

- Теперь рассказывай, - строго велела тётя Аликс, плотно закрывая двери. – Чего ради ты устроила представление в такую рань?

- Представление? – Лилиана скривила губы. – Я только что узнала от фьеры Алонсо…

Я слушала сестру, и холодела от ужаса и омерзения. По словам Лилианы выходило, что в Сартене поползли гадкие слухи – якобы палач опозорил некую благородную девицу. Удерживал в доме сутки, а потом выгнал.

- И угадайте, кем была эта благородная форката! – воскликнула сестра и достала платочек, демонстративно поднося к глазам. – Виоль! Почему ты не сказала, что ездила к палачу, когда дядя заболел? Ты всё скрыла от нас!..

- Это неправда! – ответила я, краснея от справедливого негодования.

Какие злые слова! И я даже догадываюсь, кто начал распускать эти слухи!

- Неправда?! – напустилась на меня сестра. – А кто ездил в ту ночь в коляске фьера Сморрета? Боже… Боже… и еще скрывала…

- Она не скрывала, - оборвала её тётя. – Я всё знала, и это было сделано с моего разрешения.

- С вашего?! – взвизгнула Лилиана, схватилась за сердце и так побледнела, что мы с тётей бросились ей на помощь.

Усадив Лилиану в кресло, я поднесла ей воды, но сестра отказалась, слабо отмахнувшись.

- Как же вы… - стонала она, закатывая глаза, - как же вы… тётя… как вы позволили…

- К твоему сведению, - сухо ответила тётушка, - ту ночь мастер Рейнар провел в нашем доме. Лечил Клода. И благодаря ему твой дядя не остался калекой. И благодаря Виоль, конечно же, - она подбадривающее пожала мне руку. – А ты, Лил, вместо того, чтобы слушать и разносить сплетни, лучше бы вступилась за сестру. 

- Даже не знаю, кто теперь способен вступиться за нее… - трагично заявила Лилиана. – Разве что сам король?

Я думала, что истерика сестры – самое неприятное, что меня ожидало, но на следующий день Сартен всколыхнуло новое потрясение – был арестован палач, мастер Рейнар. Говорили, что сам король приказал заключить его под стражу за оскорбление благородной форкаты. Имя форкаты официально не называлось, но тётя, прогулявшись до рынка, чтобы купить свежих бриошей, вернулась бледная, с дергающимся лицом, и велела мне не выходить на улицу и не подходить к окнам.

- Всё успокоится, - убеждала она меня. – Здравый смысл победит. А всё, что сейчас происходит – это безумие какое-то…