Жена палача

- К вашему сведению, - опять бросилась на мою защиту тётушка, - опекуном форкаты Виоль является мой муж. Поэтому вам придется воздержаться от всяких расспросов до тех пор, пока фьер Клод не поправится. Только тогда…

- Не вводите меня в заблуждение, фьера Монжеро, - насмешливо скривился фьер Ламартеш. – Ваша племянница совершеннолетняя, и у нее нет опекуна. Она вполне может действовать на свое усмотрение и согласно своим убеждениям.

- Виоль еще очень молода! – возмутилась тётя. – Я не позволю…

- Тётя Аликс! – теперь уже я прервала её. – Позвольте всё рассказать. Мне нечего скрывать от господина дознавателя, и меня тревожит, что мастер Рейнар оказался в тюрьме по лживому доносу.

Фьер Ламартеш посмотрел на тётю, улыбнувшись еще шире.

- Разрешите ей, фьера Монжеро, - подсказал он. – Девушка хочет рассказать правду.

- Не волнуйтесь, тётя, - сказала я ласково. – За правду не казнят, вы же знаете.

- Виоль… - только и прошептала тётушка, а я уже начала рассказ.

Я рассказала, что украла коляску фьера Сморрета, так как все боялись отправляться за город. Рассказала, с каким трудом преодолела дорогу до дома палача, промокнув до нитки.

- Он поступил очень благородно, - говорила я, волнуясь все больше. Голос мой звенел, и глаза, наверное, были дикие, но дознаватель слушал благосклонно, и я верила, что помогу мастеру Рейнару избавиться от ложного обвинения. – Он уехал сразу же, после того, как предоставил мне кров и теплую одежду, и позаботился, чтобы я не заболела. Он дал мне лекарство и сразу уехал, а вернулся утром, и сразу уехала я.

- Я подтверждаю, - вставила  тётя, но дознаватель даже не взглянул на неё.

- Верю вам, форката Виоль, - произнес он. – Значит, вы можете поклясться, что палач не дотрагивался до вас?

- Да! – воскликнула я пылко и тут же мучительно покраснела.

Воспоминания нахлынули, и прогнать их не было никакой силы: мастер Рейнар несет меня на руках в постель… мастер Рейнар распахивает на мне рубашку… кладет ладонь между моих грудей…

В гостиной повисла напряженная тишина. Тётя застыла, как статуя, боясь пошевелиться, а дознаватель нахмурился.

- Что с вами? – спросил он, буравя меня взглядом. - По-моему, милая форката, вы мне лжете.

Я ничего не могла с собой поделать – и краснела все больше. Впервые я не испытывала гордости от нашей фамильной черты – всегда быть правдивыми, что бы ни случилось. Монжеро говорят честно, а поступают еще честнее… Виоль, дурочка! Тетя была права! Если бы ты промолчала, то не навредила бы мастеру Рейнару еще больше.

- Форката? – фьер Ламартеш приподнял брови. – Отвечайте. Итак, палач прикасался к вам?

- Не совсем… - забормотала я, пытаясь найти выход из этой ситуации. - То есть он дотрагивался до меня… Но не в том смысле… Он сделал это, чтобы меня вылечить. Это было совсем не тем прикосновением, которым можно оскорбить…

- Объяснитесь, - потребовал фьер Ламартеш.

Он чуть подался вперед, и я поняла, что не могу противиться ему – меня как будто подталкивали к краю пропасти, принуждая говорить, и я не смогла промолчать.

- Виоль… - прошептала тётя, но я смотрела в глаза королевскому дознавателю и слышала её, словно издалека.

- Я промокла, - произнесла я каким-то чужим голосом, - мастер Рейнар побоялся, что начнется жар. Он лечил меня наложением ладоней. У меня потом остался ожог… вот здесь… - я снова покраснела, стыдливо указав на край своего корсажа.

- Чудесно, - саркастически сказал дознаватель, откидываясь на спинку кресла, и я жадно вздохнула, будто вырвалась из тесной клетки на свободу. – Всё чудесно, и его забота о вас похвальна. Только вот лечить благородных девиц полагается монахиням. Или дипломированным лекарям. Но никак не палачам. Благодарю, - он встал и поклонился тёте, потом мне, - прошу прощения, что побеспокоил.

- Что ему за это будет? – воскликнула я, вскакивая.

Дознаватель посмотрел на меня, и лицо его ничего не выражало. Оно было непроницаемым и тяжелым, как каменная тумба.

- Учитывая обстоятельства и его заслуги, - сказал он, и его тон показался мне оскорбительно равнодушным, - думаю, дело обойдется поркой. Я пришлю уполномоченных монахинь, фьера Монжеро, - произнес он, обращаясь к тёте, - чтобы они освидетельствовали вашу племянницу и составили протокол.

- Да… - прошептала тётя, нервно комкая платочек.

- Но это несправедливо! – бросилась я следом за дознавателем, который пошел к выходу. – Мастер Рейнар помог мне, спас дядю… И за это его накажут?!

- Таков закон, - сказал фьер Ламартеш. – И палач – как слуга закона, знает лучше всех, что ожидает нарушителей. Но не переживайте, форката, небольшая порка – это не смертельно. Скорее всего, обойдется даже без оглашения, чтобы не компрометировать вас и вашу семью. Ведь насколько я знаю, у вас скоро помолвка с фьером Сморретом?

Помолвка?.. Я услышала об этом, но тут же забыла, потому что сейчас меня беспокоило нечто совсем другое. Сейчас все мои мысли были с мастером Рейнаром, который пострадал из-за меня.