Жена палача

- Если только пойман и правда – убийца, - заметила я. – В первый раз, как мне рассказывали, королевский дознаватель ошибся. Кто знает, может ошибка имела место и сейчас.

- Вздор! – воскликнула она. – Убийца пойман!

- И поделом ему, - подхватила я, глядя ей прямо в глаза. – Но вы не представляете, фьера, оказывается, что некоторые мужчины оправдывают его. Оправдывают убийцу – какой ужас! На рождественском балу у фьеры Монтес я слышала, как фьер Алонсо сказал, что ему жалко этого парня, потому что сам он тоже без сожаления убивал бы благородных шлюх, которые позорят честные имена своих мужей.       

Вот теперь на её лице был написан настоящий ужас, и я мысленно поздравила себя с победой. Да, малютке Виоль пришлось отбросить вежливость и цветочную нежность. И даже вспомнить грязное слово, которое пачкало и язык, и сердце. Стоило ли это того? Возможно, мне просто следовало попросить фьеру Амелию уйти?

- За разговорами мы совсем забыли о лимонаде, - сказала я непринужденно. – Две минуты, дорогая фьера, и я принесу вам самый вкусный напиток, который вы когда-либо пробовали. Муж немного научил меня травам, и только для вас я добавлю туда особую приправу, она будет очень кстати – у нее расслабляющий эффект, а вы сейчас, по-моему, очень взволнованы.

Надо отдать фьере должное – намёк она поняла сразу.

- Вы мне угрожаете?! – почти взвизгнула она, вскакивая.

- Что вы, разве я смею? – ответила я с излишней почтительностью. – Ведь я – всего лишь жена палача, хуже последней служанки вашего дома. Но вот мой дядя на следующей неделе собирался нанести визит вашему мужу. Вы же знаете, что по субботам они играют в шахматы. Думаю, фьер Алонсо не откажется выслушать дядюшку… кое о каких обстоятельствах. И его словам поверит быстрее, чем моим.

- Маленькая шантажистка… - выдохнула благородная дама. – Я ухожу немедленно! – и она пронеслась мимо меня, как ураган.

- А лимонад, фьера Амелия! – крикнула я ей вслед. – И вы забыли свой зонтик!

Я даже вынесла зонт, выйдя на крыльцо, но успела заметить только пунцовое пятно платья фьеры, исчезающее в рябиновых зарослях.

Вернувшись, я заперла двери, бросила зонт у порога и отправилась в кухню, чтобы заварить крепкий чай для успокоения нервов. Внешнее спокойствие дорого далось, и сейчас меня трясло, как в лихорадке. Неужели правда, что Рейнар и эта женщина… И как мне теперь вести себя? Сделать вид, что мне ничего не известно? Попытаться расспросить Лилиану? Или Клодетт? Или… спросить Рейнара прямо? Ведь Монжеро говорят честно, а поступают ещё честнее…

В этот день у меня всё валилось из рук, и даже каша подгорела. Спасая то, что осталось съедобным, я чуть не расплакалась, хотя ничего страшного не случилось – хозяйственные неурядицы случаются со всеми. Но это не было случайностью. Я нервничала, я была неспокойна, я была уязвлена в самое сердце. Гадючий язычок фьеры Амелии сделал своё дело, заронив сомнения.

Только имею ли я право упрекать мужа? Мужчины живут по иным законам, нежели женщины. Им прощается многое, за что женщина была бы опозорена и наказана.

Рейнар вернулся уже в сумерках, принеся полную заплечную корзину мелких желтых цветков арники. От их терпкого острого запаха я сразу расчихалась, и муж поскорее унес корзину наверх - разложить цветы для сушки.

Когда он вернулся, я полила ему из кувшина, чтобы умылся, и поставила на стол кашу, жареные кровяные колбаски и чай, заваренный на ягодах земляники.

Рейнар был в прекрасном расположении духа, поцеловал меня, и я почувствовала, что волосы его пахнут солнцем и ветром. Наверное, там, в горах, есть только солнце и ветер…

- Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил муж, усаживаясь за ужин. – Ты немного бледная.

- Просто устала, - заверила я его.

- Хорошо провела день?

- Да, приходила фьера Алонсо… - я произнесла это, не сводя взгляда с лица Рейнара, надеясь сразу понять – всё ложь или… правда.

19. Никаких тайн

Я следила за мужем из-под полуопущенных ресниц, но Рейнар ничем не выказал волнения, набросившись на кашу и поджаристое мясо.

- Твоя подруга? – спросил он, потому что я молчала.

- Нет, мы почти не общались, пока я жила в Сартене, - сказала я. – Собственно, она приходила к тебе.

- Ко мне? Она заболела? – Рейнар отложил ложку. – Что за дама?

- Ты не помнишь? – я так обрадовалась, что он удивленно поднял брови. – Она – жена адвоката, у неё шесть дочерей…

- А, шесть дочерей, - Рейнар улыбнулся и кивнул. – Точно. Младшая всё время простужалась.

Получается, он лучше помнил фьеру Алонсо как мать больной девочки, чем как… свою любовницу?

- Она сказала мне кое-что, - я сжимала ложку до боли в пальцах, но молчать уже не могла и выпалила: – Что вы с ней были любовниками.

- Так, - Рейнар откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. – И ты поверила этой милой даме?

- Она сказала, что была здесь, - выдержка мне всё-таки изменила, и я заговорила торопливо и сбивчиво, перекладывая с места на место салфетки, столовые приборы и переставляя туда-сюда солонку. – Сказала, что появился новый сервиз – тот, что мне подарила тётя.

- А ты что ответила? – коротко спросил муж.

- Я выставила её.