Жена Пилата, или Тайна прокуратора

Я никогда раньше не замечала страха в глазах Голтана. Сейчас он боялся за меня.

— Нет, дорогой мой, — успокоила я его. — Мы в небольшой гостинице. Мои телохранители принесли тебя сюда. Это спокойное место на окраине города. У нас есть все необходимое. — Я положила влажное полотенце ему на лоб. — Тебе нужен покой. Ты скоро поправишься.

Голтан вздохнул:

— Клавдия, дорогая моя Клавдия. Если ты не заразишься чумой, то заразится Пилат. Что ты сказала его солдатам обо мне?

— Что ты был дружен с моим отцом, когда служил в армии. Можешь благодарить Исиду, что они помогли мне. Когда твои рабы вместе со мной пытались вынести тебя с корабля, на сходнях нам преградила путь стража. Никому не разрешили сойти на берег. Если бы не моя вооруженная охрана, мы там так и остались бы. После того как солдаты принесли тебя сюда, я отослала их обратно во дворец.

— Они расскажут...

— А что мне оставалось делать? — Я пожала плечами. — Пилат, наверное, занят по горло обеспечением порядка в городе, и ему не до меня. Тысячи паломников стекаются в Иерусалим на праздник.

На губах Голтана появилась едва заметная улыбка,

— Я чувствую себя в два раза старше и вполне могу сойти за друга твоего отца. Как только у них не возникли подозрения? Я ничего не помню.

— Ты был без сознания, — утешала я его, словно это была Марцелла. — Я сказала им, что тебе пришлось много выпить. Хозяину гостиницы я дала золотую монету, чтобы он держал язык за зубами.

— А где Юлиан? — спросил Голтан почти шепотом.

Я видела, что он устал говорить.

— Юлиан внизу. Он занимается приготовлением пищи и достает чистую питьевую воду. А другой — Аякс — стоит у входа и охраняет нас.

Голтан взял мою руку и сжал ее.

— Клавдия, ты... сделала все... правильно. Я люблю тебя. Если ты... любишь меня... уходи. Дай мне... Уходи, пока...

Его рука ослабла. Я не могла разобрать, что он пытается сказать, и не могла понять, в сознании ли он. Голтан неподвижно лежал с полуоткрытыми глазами, казалось, он не воспринимает действительности. Потом он вдруг резко приподнялся на кушетке, и его стошнило на пол. Его рвало так сильно, что, казалось, вывернет наизнанку. Меня охватил страх и отвращение. Что мне делать? Что я могла сделать?

Я услышала за собой звук открываемой двери и обернулась. На пороге стоял Юлиан с подносом в руках. Из кожаного кошелька на поясе я достала золотые монеты:

— Я тебе даю половину. Остальное ты получишь, когда найдешь врача и приведешь его сюда. И вот еще. — Я взяла рубиновый амулет, который Голтан носил на шее. — Ты знаешь цену ему. Он будет твой, если ты останешься с нами, пока господин не поправится.

Юлиан с решительным видом покачал головой. Высокий, длинноногий, он несколькими шагами пересек комнату.

— Уберите это. Господин не раз спасал мне жизнь. Я никогда не оставлю его. Кипрский царь дал в награду ему этот рубин всего три дня назад. Голтан хотел подарить его вам.

— Да благословит тебя Исида, — пробормотала я, и слезы благодарности потекли у меня из глаз. Я взяла поднос из рук Юлиана и поставила его на стол. — Ступай и не задерживайся. Разыщи доктора и приведи его сюда.

Потом я намочила свой шарф в тазу с водой, стоявшем на столе, отжала его и протерла лицо Голтана.

Прошло несколько часов, солнце клонилось к горизонту. Я ухаживала за Голтаном — поддерживала его, подносила таз — и с ужасом, жалостью и отчаянием смотрела, как его рвало снова и снова. Его губы потрескались, щеки ввалились. Ни одна капля воды не задерживалась в его организме. Несмотря на стоявшую жару, его трясло от холода.

Уже смеркалось, когда на пороге появился высокий темнокожий эфиоп в голубой тунике, стройный как тростинка. Он, не торопясь, вошел в комнату, остановился поодаль от кровати и поднес платок к носу.

— Он был на судне, которое прибыло с Кипра?

— Да, — кивнула я. — Что с ним?

— Заморская чума, которая унесла уже сотни жизней. Люди умирают быстро. Скорее всего это — благо.

У меня внутри все похолодело.

— Я заплачу сколько хочешь. — Я потянулась к кошельку.

— Деньги здесь не помогут. Перед такой болезнью господа бессильны, как и мы, рабы.

У меня сердце оборвалось. Я так долго ждала этого человека, надеясь, что он сотворит чудо.

— Ты всего лишь раб?

— Да, мой господин берет с меня деньги.

— Но ты что-нибудь понимаешь в медицине?

Он гордо поднял подбородок.

— Я был врачом до того, как попал в рабство. Плата за консультацию — пятьдесят сестерциев.

Я вынула монеты из кошелька и дала ему.

— Вылечи его! Пока мы тебя ждали, он совсем ослаб. Он будет жить?

Лекарь-раб пожал плечами.

— Госпожа просит о невозможном. Немногие остаются в живых, большинство умирают. Все в руках богов.

— Но ты можешь что-то сделать?

— Чем вы его кормили?

— Я дала ему бульон, но его вытошнило. Его мучает жажда, но все тут же выходит обратно.

— Дайте ему капусты. Если он не сможет проглотить ее, пусть выпьет мочу того, кто ел капусту. — Он развел руками, когда я недоверчиво посмотрела на него. — Говорят, это очень помогает.

— А что еще?