Жена поневоле

— Мне, Кира, не до шуток! Не забывай, меня обвиняют в убийстве! Кстати, как тебе быть женой убийцы? — сарказм в голосе новоявленного мужа все больше приобретал жестокие нотки. — Не противно?

Стараясь скрыть подступившую к горлу жалость, Кира посмотрела на стоящего напротив мужчину и покрутила пальцем у своего виска.

— Это, твое личное дело: быть убийцей или не быть им — брак у нас по расчету. Но то, что ты виноват именно в этом преступлении, мне не верится. Если бы ты задушил, заказал, застрелил…

— Какие страсти ты рассказываешь!

— …тогда я бы еще засомневалась в твоей невиновности, но самому зарезать человека… Нет, это вряд ли.

— И на том спасибо. Но почему?

— Ты тогда падал в обморок от одного вида повязки, даже не крови — особенность своего организма. Печальная история мальчика, вынужденного по приказанию отца зарезать для плова ягненка, которого сам вынянчил и выкормил из соски… не скоро забываешь человеческую жестокость. Так что, пусть окружающие думают и говорят, что хотят — я останусь при своем мнении.

Назовут меня пьяным — воистину так!

Нечестивым смутьяном — воистину так!

Я есть я — и болтайте себе, что хотите!

Я останусь Хайямом — воистину так!

— Ну, спасибо, женушка, утешила! В последние минуты относительно свободной жизни услышать Омара Хайяма.

— Почему в последние? — Кира хитро прищурилась и поделилась внезапно возникшей у нее идеей. — Ведь я попала в кабинет вопреки полицейским запретам… Почему бы тебе не сбежать из дома таким же путем? Спрыгнуть с балкона, пробраться в гараж, спрятаться в мою машину… Ну, же, бери деньги, ценности и вперед в бой с драконами!

— Ты серьезно предлагаешь мне побег? — в голосе Бурмистрова звучала такая явная обреченность, что Кира засомневалась в успехе своего авантюрного плана — для него требовалась смелость и готовность к риску, здесь же этих качеств не было и в помине. — В этом деле задействованы такие силы, что я против них бессилен. Если они смогли подстроить такое в моем же доме, то, что уж говорить о моей выдаче правоохранительным органам: они меня из-под земли достанут — для них это пустяк.

— Но нельзя же сдаваться! Надо бороться, доказывать свою невиновность!

— Нет! — твердо заявил Вячеслав, и Кира поняла, что уже все решено — он сделает так, как считает нужным. — Подвергать опасности тебя я не стану! Лучше доверимся адвокатам — их знаниям и возможностям. И запомни Кира — это все теперь твое: ты можешь жить в этом доме, распоряжаться вещами, деньгами, продавать или покупать — ты полноправная хозяйка всего, что у меня есть.

— Но…

— Поздно возражать! Документы подписаны — мы теперь муж и жена! Просто делай, как я сказал, и не майся сантиментами и угрызениями совести. Или ты так не можешь?

— Не могу! — честно призналась Кира — обременительная ноша ответственности за чужое имущество, взваленная на плечи, начинала давить.

— Вот горе то мое! Другая на твоем месте радовалась бы такому богатству и побыстрее запихнула бы меня в камеру…

— Я не другая! И не надо меня ни с кем сравнивать!

— Ладно… — Бурмистров посмотрел на сидящую рядом женщину, на ее опущенную голову, на сжатые коленями руки и глаза его наполнились предательской слезой — чувство благодарности переполняло его. — Раз ты у нас такая щепетильная и принципиальная… Сделаем так — считай, что ты на меня работаешь — только не секретаршей, а женой — и я плачу тебе зарплату!

— Ну, да, Змею Горынычу нужно чем-то питаться в свободное от работы время.

— Вот, вот! Миллион в месяц на твои личные нужды тебя устроит?

— Сколько?

— Мало? Ну, два!

— Я тебя убью!

— Вот этого делать не надо! Тебя посадят, а кто же будет присматривать за моими миллионами и за моей собачкой?! Недавно друзья подарили мне крохотного, элитного щенка, в доме этот террорист все портит, и я сослал его к кухарке Лидии Владленовне на перевоспитание. Значит, договорились?

— Договорились, — понуро согласилась Кира, начиная понимать всю серьезность ситуации. — Из-за чего тебя подставили?

— Я думаю, чтобы отобрать мой бизнес — наш банк в десятке крупнейших в России. Если меня посадят, моя доля перейдет к компаньонам — ведь у меня ни жены, ни детей…

В коридоре послышались громкие мужские голоса.

— Иди в спальню — не надо тебе видеть, как меня уводят…

Но уйти Кира не успела. Резко встав с кресла, она вскрикнула от боли, согнулась и схватилась за вывихнутую лодыжку.

Постанывая, она снова опустилась в кресло и, взяв руку своего мужа, крепко пожала ее, прощаясь и подбадривая, а потом, повинуясь внезапному порыву, поднесла его руку к губам и поцеловала сжатые пальцы.

Мужские пальцы дрогнули, но Кира уже выпустила их из своего плена.

Бурмистров быстро повернулся и пошел к дверям.

В дверях он столкнулся с капитаном Знаменским.

— Все! Поехали! — распорядился представитель власти, не слушая возражений адвоката. — Мы и так продержали подозреваемого в доме дольше положенного времени. Ему давно пора быть в камере следственного изолятора.