Жена поневоле

— Понятно, тоже за Лексея переживаешь? Ничего, Бог даст все обойдется…

Сон, как рукой сняло — беды пошли косяком!

— За Лешу? Галиного сына? С ним что-то случилось? — Кира задавала вопросы и боялась услышать трагические ответы.

— Так эта… убился он. В горах с друзьями.

— Как убился? Насмерть?

— Свят, свят, свят, — быстро закрестился дед Михалыч, подхватывая тойчика на руки и доставая из кармана второй сухарь. — Не насмерть, но покалечился — в больнице тамошней лежит. А разве тебе Галина Петровна вчера вечером не звонила?

— Нет… Вчера вечером меня не было, я только сегодня появилась…

— Я так понимаю, что у тебя своих забот полон рот… — хитрые глазки сторожа, затуманились слезами жалости. — Ишь, как тебя жизнь то не жалеючи посеребрила.

— Это ничего, дедушка, — Кира пригладила волосы и печально улыбнулась. — Проблемы мы решим, главное все живы. Значит, Галина улетела к сыну?

— Тута она. В своем кабинете… плачет.

Удивленно вскинув брови, Кира быстро пошла через чисто выметенную конюшню в небольшую комнатку рядом с тренерской и раздевалкой, именуемою дедом Михалычем «офисом». Постучала, открыла новенькую дверь и вошла, сторож семенил сзади.

«— Подслушивать будет, — догадалась Кира и не стала закрывать дверь».

Какие могут быть тайны в семье!

Конюшню она считала своим вторым домом, и работающие в ней люди автоматически приобретали статус членов ее семьи.

Галина сидела за столом, подперев щеку рукой, и равнодушно смотрела в окно — на вошедшую в комнату подругу, она даже не обернулась.

— Ты, почему здесь? — Кира специально не стала спрашивать Галину о состоянии сына, чтобы лишний раз не напоминать о несчастье и не расстраивать.

— Жду.

— Чего?

— У моря погоды.

— А если поподробнее?

Резко обернувшись, Галина жестко посмотрела на подругу. Черные до плеч волосы грязными сосульками свисали по обе стороны бледного лица. Большие коровьи глаза, всегда выглядевшие печально и трогательно, сейчас горели сухим огнем ненависти.

— Вот скажи, Кир, почему люди такие сволочи?

— Ну, прямо все и сволочи…

— Все сволочи! А ты сомневаешься?

Кира присела на стул у стены, облокотилась на спинку и вытянула ноги — она так устала, что спорить с подругой не было сил.

— Давай рассказывай, чем тебя так обидели, что ты на всех кидаешься.

— Обидели?! — вскинулась Галина, вставая из-за старенького колченогого письменного стола. — Скажи лучше, в душу наплевали! К кому ни обращалась за деньгами — все отказывали, сволочи!

— Ну, а ты как хотела? Чтобы тебе тут же деньги дали, да еще назад не попросили? Наивная ты, Галь…

— Мы же вместе с ними в одном котле варимся, и я знаю, что есть у них деньги! У всех есть! Но никто, гниды, не дал. Один бывший друг так прямо и заявил: «У меня всего пять тысяч долларов в наличии осталось — боюсь, самому не хватит!». Сам, сволочуга, мне всех выбракованных лошадей спихнул, частникам освободившиеся денники сдал — между прочим, налом с них сдирает, и все плачет, что денег нет. Мне пришлось ему одну из своих кобыл за полцены продавать. Вот сижу, жду, когда ветеринар и покупатель с деньгами приедут.

— Это одну из своих чистокровок? — удивилась Кира и даже подалась вперед. Галина холила и лелеяла чистокровных кобыл, ожидая в скором времени получить от них элитных жеребят. — В уме ли ты? Через несколько месяцев они ожеребятся…

— А что делать? Лешка в больнице… Сколько денег на леченье потребуется еще не известно!

— Вот именно — еще ничего не известно. Позвони — откажись! Дам я тебе денег, Галь. Миллиончик на ремонт квартиры отложила. Поезжай, перевози Лешку в Москву, а уж здесь будем решать. Если много понадобится денег, не спеша, за хорошую цену продашь лошадку. Может, я у тебя ее и куплю для Виктории.

— Откуда такие деньги, Чичерина? — реальности все же удалось прорваться сквозь стену неизвестности и горя. — Говорила, что строителям на ремонт конюшни последнюю копеечку отдала.

— Я замуж вышла, — печально вздохнула Кира и устало прикрыла глаза. — Раз, два и готово дело.

— А кто у нас муж?

— Банкир. Ты его не знаешь, Галь.

— Свадьбу, значит, зажилили.

— Да нет, не было свадьбы — Вячеслава арестовали и обвиняют в преступлении, которого он не совершал.

— Ничего себе! — Галина внимательно посмотрела на подругу и поразилась произошедшим с ней переменам. — А говорят, любовь красит! Тебе, Чичерина, брак противопоказан — что-то ты неважно выглядишь, подруга… Что у тебя то случилось?

— Да, ладно, прорвемся… И не такое с нами случалось! — махнула рукой Кира, сдернула с вешалки у двери шелковый платок Галины и повязала его на голову, наподобие банданы. — Это, чтобы не смущать вас с Михалычем своими седыми висками. — Она потерла лицо руками и глубоко вздохнула. — Значит, так, Галь, — звони, заказывай билет на ближайший рейс и езжай домой собираться. Перед отлетом приедешь ко мне в Бутово за деньгами.

Молча, Галина обняла подругу и вышла из кабинета.