Жена поневоле

А Евгений Краснов, посмотрев в след сбегающим с лестницы дочерям Киры, поднялся на третий этаж в биллиардную.

Биллиардная завораживала Евгения — он любил в свободное время «погонять шары», ценя азарт игры, точность удара и тяжесть дорогого кия. Стол был действительно великолепный, сделанный из массива дерева на мраморных «колоннах», а не на простых ножках. Он не удержался и провел рукой по краю стола — погладил, когда еще доведется сыграть на биллиарде… Спустился по винтовой лестнице вниз и вернулся к своей машине — рабочий день его только начинался.

Лежа в кабинете, Ларион через закрытую дверь узнал запах молодого человека, который часто подкармливал его печеньем и сушками, и Ларион испытывал к нему симпатию, но сейчас он нес службу, а, как известно: дружба дружбой, а служба службой! Ларион даже хвостом не повилял, сознавая всю серьезность хозяйского поручения.

54

Высокие деревья окружали беседку в глубине участка, почти у самого забора. Одна единственная дорожка вела к ней и заканчивалась у ее порога, поэтому беседка была грустная, неухоженная, заброшенная, но в этой заброшенности и уединенности была своя прелесть: никто здесь не ходил и не мог подслушать «секретные» разговоры.

Кира хотела уйти из беседки, но важный телефонный звонок заставил ее сесть на скамейку и ответить.

— Абрам Ааронович, чем обрадуете? — с замиранием сердца, спросила Кира.

— Обрадую, обрадую! — довольно улыбнулся адвокат Бурмистрова. — Дело почти развалилось. Завтра к вам приедет следователь, будет опрашивать весь персонал, устанавливать алиби вашего мужа на момент смерти жертвы. Предупредите всех чтобы никуда не уходили. Осталось самая малость установить имя и фамилию жертвы.

— А как же… — засомневалась Кира. — Разве уже известно кто это все организовал, и кто виноват в смерти девочки…

— Вам то это зачем? Вячеслава Львовича выпустят, снимут с него обвинения, а следствие пусть ведется — это их дело искать, выяснять, предъявлять. Главное, что он пойдет свидетелем по делу, а не обвиняемым.

— Значит, Вячеслава скоро отпустят, и я смогу уехать отсюда?

— Надеюсь, что дня через два, три обвинения снимут, а вот сколько продлится следствие не могу сказать.

— А как на счет «кое-чего»? Все получилось?

— Да, благодаря вашей сговорчивости, даже свидание вам следователь разрешил.

— А когда?

— Не надо вам туда, Кира Дмитриевна, ездить. Процедура и обстановка там, я вам скажу, пренеприятнейшая, да и Вячеслав Львович против вашего свидания — занимайтесь своими делами, а мы своими, — подытожил Абрам Ааронович.

— Может, передачу собрать и отвезти?

— Не надо, — усмехнулся адвокат Бурмистрова. — Борис Яковлевич старается — каждый день в СИЗО, как на работу, с утра пораньше. Рассказал про ваш развод и похоже очень доволен этим.

— Про развод очень знающий нотариус подсказал — Игорь Юрьевич Костиков, что при разводе имущество до решения суда не подлежит продаже, разделу, обмену и прочее.

— Знаю, знаю, общались — преталантливейший молодой человек.

— Спасибо, Абрам Ааронович, что согласились помочь.

— У нас договор, Кира Дмитриевна.

— Договор, Абрам Ааронович, — подтвердила Кира, — и Кацусика Хокусай.

Поговорив с адвокатом, Кира позвонила Федину, но ничего нового он не сказал — в его задачу не входило найти преступников, главное было снять обвинение с Бурмистрова, и задача эта была выполнена.

— Но как жить, зная, что преступники на свободе?

— Не волнуйтесь, Кира, найдут. Обязательно найдут, — заверил Федин.

Но заверения Федина Киру не успокоили.

Звонить Павлу в таком взволнованном состоянии Кира не хотела — он сразу почувствует ее тревогу, но благоприятная минутка могла и не настать…

— Паш, я на минутку тебя оторву от твоих занятий.

— Лучше на час…

— Даже не рассчитывай! У нас минута. Говорим о главном!

— У меня главное… ты!

— Не надейся, что я скажу тоже самое! У меня главное — Абрам Ааронович обещал, что Вячеслава дня через два-три выпустят! Представляешь?! Потом мы быстренько с ним разведемся и все! Я свободна!

— Ты опять рвешься на свободу? Ты же вчера замуж хотела…

— Вчера хотела, а сегодня уже нет — хочу развестись и уехать куда-нибудь… на море, на солнце, на золотой песочек…

— Легкомысленная ты особа, Кира Чичерина, но я бы на твоем месте не был бы так оптимистично настроен: вдруг твой разлюбезный муженек, посидев в камере и все как следует обдумав, решит с тобой не разводиться.

— Как это? — опешила Кира. — Шубин, это ты нарочно меня пугаешь? Такого не может быть! Мы с Вячеславом обо всем договорились — он выходит, и мы разводимся.

— Я бы на его месте развод тебе не дал.

— Это еще почему?

— Ну, где еще найдешь такую бескорыстную дурочку, которая вытаскивает богатого мужа из тюрьмы, чтобы с ним развестись и не оттяпать у него кусок пожирнее? Другие на твоем месте засадили бы муженька на долгие годы, без права на развод.

— Ну, во-первых, я не другие, — возмутилась Кира, — а во-вторых, ты сначала женись на мне, а потом уже рассуждай. Может, я за тебя замуж еще и не пойду!

— Это почему? — удивился Павел.

— Потому! Минута кончилась! Все, пока, пока…