Жена с хвостом

Так, чтобы расплакаться, нужно вспомнить что–то грустное. А у меня как бы грустного и не было в жизни. Дядя и тетя меня очень любили! Мы вместе по вечерам читали книжки. Однажды, когда я расшалилась, дядя шлепнул меня по попе. Это было вовсе не больно. Скорее, обидно. Но я быстро об этом забыла.

Но дядя плакал двое суток, пока тетя хлопотала вокруг него. И пока я сама не залезла ему на колени и не сказала, что это было не больно, и я не обижаюсь, он не успокоился. Зато мне купили леденец и ленточки. Одну из них я повязала на хвост и показывала. «Ах, мартышка!», — смеялся дядя, когда я кружилась с ленточкой на хвосте.

Тетя сказала, слегка смущаясь, что это, наверное, неприлично. И хвост никто не украшает. В правилах этикета для благородной леди такого нет. На что я ответила, что не у каждой есть хвост.

Я вспомнила тот единственный момент, когда я плакала. Мне тетя рассказывала.

Я помню, как однажды разревелась, когда на ужин тетя сделала говяжий стейк. Я съела половину, спросив, что это. На что дядя ответил, что это такая коровка! Му! И сделал пальцами рога.

И тут я вспомнила, что видела стадо коров. И видела, как они обмахиваются хвостами! А тут говяжий стейк. Через два часа безутешного рева дядя и тетя узнали, что коровы — мои родственники. И я не буду есть родственников!

Дядя смеялся так, что по стенке сполз. А тетя кричала на него. Поскольку все были шумными, я решила еще немного порыдать. Чтобы внести посильную лепту в общий шум.

— Он сейчас придет, — вырвал меня из воспоминаний голос.

— Зря вы сказали ей про лекаря, — вмешался Инквизитор, резко прижав меня к себе и отвернув лицом от короля. — Она у меня очень стеснительная. И сейчас устроит целую истерику.

— Нет, нет, нет! — строго произнес король, отвернувшись. — Когда речь идет о здоровье, стеснение ни к чему.

— Мадам! Вы хоть предупредительную соплю пустите! Иначе мы отсюда никогда не уедем! — послышался голос мужа. Он говорил так тихо, что король его не слышал.

— Не могу, — едва слышно выдохнула я, решив не лукавить. — Не получается…

— А вы постарайтесь! — прошипели мне на ухо. И я очень старалась.

Единственное, что я смогла выдать, это «хы–хы–хы!».

— Вы ей это скажите! — спорил с королем муж, пока я отчаянно рылась в воспоминаниях в поисках грустного момента. — Сейчас начнется. Слезы, сопли, крики, катания по полу…

Я тоскливо посмотрела на мужа, понимая, что мне только что вручили руководство к действию!

— Ыыыы! — протянула я, пряча лицо.

— Не плач, — слышался мрачный голос мужа. — Лекарь тебя просто посмотрит… Может, он женщин никогда давно не видел.

— Ну, дитя мое! — умилительно уговаривал король. — Такая взрослая девушка. Считай, уже невеста и плачет! За здоровьем нужно следить! А то вон как вас скрутило! Вы еще молодая! Вам еще детей рожать!

— Я требую истерику, — сквозь зубы прошептал муж. — Такую, чтобы окна в зале дрожали.

— Я честно пытаюсь, — ответила я, пока что всхлипывая. — Вы точно уверены, что хотите истерику?

— Да, — мрачно прошипели мне, неловко гладя по голове.

— Вы точно–точно хотите истерику? — на всякий случай спросила я, кое–что вспомнив. — Вы потом не будете ругаться?

— Сомневаюсь, что вы покажете то, чего я не видел, — заметил едва слышным шепотом муж.

Ладно. Просили истерику, получайте.

Я медленно набирала обороты рыданиями. По щекам текли натуральные слезы. Однако, слишком медленно, поскольку в зал вошел старенький лекарь. За ним бежал молодой ученик с чемоданчиком.

— Ну, показывайте! — вздохнул целитель, подойдя ко мне и протянув руку.

— ИИИИИИИИ!!!! — выдала я так громко, как могла. Мой визг усилился многократным эхом.

Целитель шарахнулся в сторону. Король вжался в трон, а муж подпрыгнул на месте от неожиданности.

— Не надо так к–к–кричать, — послышался голос целителя. — Я просто посмотрю. Дайте- сюда вашу руку, я просканирую ее магией…

— ИИИИИИИИ!!!! — заорала я с удвоенной силой. Стекла задребезжади, люстра покачнулась, а золотые подсвечники заходили ходуном. Я рыдала, кричала, бросалась на лекаря. Я смутно помню, что творила.

Через полчаса я слегка подустала и стала успокаиваться.

— Я же говорил, — мрачно произнес муж, а я осмотрела зал. Целитель был уже полностью седым. Его ученик выронил чемодан и тоже поседел. Король смотрел на вылетевшие стекла и на качающуюся люстру.

Я подняла глаза на мужа, и увидела, что он тоже седой.

— И так каждый раз, — крикнул муж, хотя в зале было тихо. Он отряхнул голову, посмотрел на потолок. Только сейчас я поняла, что это — не седина, а белая штукатурка, осыпавшаяся с потолка.

— Простите, ваше величество. Мне нужно ее успокоить и увести в карету, — послышался очень громкий голос мужа.

— Я пойду!!! — крикнул лекарь, стоящий возле короля. Он обернулся к ученику, который прятался за ним. — Идем!!!

— Иду!!! — заорал ему ученик, хотя стоял в полушаге от учителя.

— Вы за здоровьем следите!!! — закричал король, тряся головой.

Меня вывели из зала, а я посмотрела на мужа.

— Вы — страшная женщина, — мрачно произнес он, когда мы спускались по лестнице.

Глава десятая

Я шла и обиженно молчала, изредка бросая взгляды на мужа.