Жена в придачу, или Самый главный приз

– Хочу! – огрызнулась я. – Ты не понимаешь! Хотя бы можешь представить, каково это – узнать, что твоего родного отца полгода травят? А может, это твоих рук дело? Бурецветник растет в твоей драгоценной Кайрийской империи, моего отца ты ненавидишь! Так, может, решил отправить его на тот свет?!

Столкнувшись с остекленевшими карими глазами, я резко осеклась. Поняла, что перегнула палку и, с глухим стоном уронив лицо в ладони, сдавленно проронила:

– Прости.

Повисла напряженная, физически ощутимая, давящая тишина.

– Твое предположение обоснованно. – Голос Олдера звучал ровно и как-то отстраненно. – На твоем месте я бы подумал так же.

От такой ровности и отстраненности глаза почему-то защипало. Как никогда, я была близка к тому, чтобы позорно разреветься.

– Я так не думаю, – выдавила, смотря на свои сцепленные в замок руки. – Даже если бы мне предоставили кучу доказательств твоей причастности, все равно не поверила бы. Ты слишком гордый для того, чтобы действовать такими гнусными методами. И правильный. И даже добрый, черт тебя возьми, хоть и тщательно это скрываешь. А мне… мне просто плохо. Правда, плохо. Думала, что я сильная, независимая, способная со всем справиться. Но, когда дело касается близких, сложно держать себя в руках. У меня весь мир на глазах рушится. Я всю жизнь искренне считала, что наша гильдия – это большая дружная семья, а они…

Две предательские слезинки все-таки скатились по щеке, но не успела я их стереть, как мои руки накрыла ладонь Олдера. Ничего не говоря, он привлек меня к себе и поцеловал – жадно, страстно, не сдерживаясь. И я ответила на этот поцелуй, выплескивая горечь, боль и делясь неожиданно окрыляющим чувством, что дарили его объятия, прикосновения, само присутствие…

Отстранившись, он провел большим пальцем по моей щеке и посмотрел в глаза.

– Не думай о том, чего все равно не можешь изменить. Завтра будет трудный день, тебе нужно развеяться.

Поднявшись со скамьи, он потянул меня следом и с небрежной усмешкой добавил:

– Пойдем, моя прелесть.

– Куда? – спросила я скорее машинально.

– Увидишь. – Усмешка Олдера превратилась в многообещающую улыбку. – Уверен, тебе понравится.

Глава 24

Уже и не вспомнить, когда мне в последний раз доводилось вот так просто гулять по городу. Эмоции немного улеглись, и пусть я по-прежнему сильно переживала за отца, могла смотреть на ситуацию более трезво.

Чем-чем, а ослиным упрямством я точно пошла в него, поэтому точно знала: если он втемяшил себе в голову, что не ляжет в лечебницу до окончания игр, ничто не способно изменить его решение.

Стояла духота. Послеобеденное время было особенно жарким, но это не мешало горожанам заполонять столичные улицы. Многолюдность меня бы нисколько не смущала, если бы я то и дело не ловила на себе самые разные взгляды. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то – с любопытством, кто-то – с равнодушием, но всех их объединяло одно – узнавание.

Идущая навстречу девушка, держащая под руку молодого человека, даже притормозила, и до меня донесся ее взбудораженный шепот:

– Смотри, это же Олдер Дирр и Фелиция Саагар! А-а-а, с ума сойти!

– Милая, подожди, – попытался удержать ее спутник, но куда там – девушка на всех парах неслась к нам.

– Можно попросить у вас автограф? – Так на меня еще не смотрели. – Я вас просто обожаю! Вы такая невероятная, бесстрашная, не перестаю вами восхищаться! Вообще-то раньше моим кумиром была Айша Го, певица, вы наверняка ее знаете, но после вашего показательного выступления…

Пока я выслушивала непрерывную болтовню и ошарашенно расписывалась в подсунутом мне под нос блокноте, спутник девушки о чем-то говорил с Олдером. Причем, судя по восторженному блеску глаз, в фанатизме он недалеко ушел от своей подруги.

– Вот спасибо! – аккуратно спрятав блокнот в сумочку, поблагодарила девушка. – Удачи вам и победы, Фелиция! Всей душой за вас болеть буду!

Не успела я поблагодарить, как заметила, что вокруг нас успела собраться знатная толпа, из которой в следующий миг донесся скрипучий старушечий голос:

– Фелиция? Кто сказал Фелиция? Да пропустите вы, окаянные, дайте на нее живьем поглядеть!

Протискиваясь меж людей с напористостью гартаха, к нам пробивалась невысокая сухонькая бабуля, активно орудующая клюкой. Оказавшись в первых рядах, она поправила круглые очки, прищурилась, рассматривая меня, словно лежащий на витрине товар, и выдала:

– И точно, Фелиция! Чего ж ты, окаянная, мечами размахиваешь, пример дурной девкам подаешь? У меня вон давеча внучка говорит: тоже хочу в боевые маги податься. А куда ж ей в маги-то? Да еще и в боевые? Ее ж вон сосед замуж зовет, а она насмотрится игр этих ваших и носом крутит…

– И правильно делает! – вступилась бравшая у меня автограф девушка. – Женщины имеют такое же право на самовыражение, как и мужчины!

– Милая… – попытался осадить ее спутник, но девушка из милой стремительно превращалась в настоящую фурию.

Ее тут же поддержала какая-то дама, следом возмутился стоящий в первых рядах пожилой мужчина, а после все крики превратились в сплошной неразборчивый гул.