Жена в придачу, или Самый главный приз

Следующие несколько дней атмосфера в гильдии царила странная. С одной стороны, маги были опустошены и подавлены, а с другой – общие трудности еще больше всех сплотили. Были у нас определенные энтузиасты, не дающие впасть в уныние, – Брюс, вопящий что есть мочи и чуть ли не ломающий свою гитару, Эгри, устраивающий карточные представления и не позволяющий мне киснуть в комнате, пара главных дебоширов, организующих в обеденном зале непрекращающиеся гулянки… ну и Ёдик, куда уж без него. Эта маленькая зараза выдрала почти у всех девушек знатные пряди волос и, сплетя из них косичку, повесила ее на люстру. Лапы бы ему повыдергивать!

А еще Юнона – копия меня в детстве за короткий срок успела переделать столько шалостей, что ее грозились прибить сто раз на дню. Притащив откуда-то дохлую магжабу, она заменила ею одно из поданных на обед блюд. Когда подняли крышку, визга было столько, что померкли даже вопли зрителей на играх, а мелкой хулиганки тем временем и след простыл.

Но все это было сущими мелочами в сравнении с великим и гениальным. Меня истязали. Меня пытали. Меня заставляли бодрствовать ночами, чтобы я снова и снова примеряла новые фасоны и цвета. Одно радовало – Олдер страдал вместе со мной. Понятия не имею, чья была идея (хотя, возможно, императрицы), но образы к финалу нам обоим готовил Чука, и к поставленной задаче он подошел со всей серьезностью и ответственностью. А серьезность и ответственность в лице этого стилиста – все равно что наступление апокалипсиса!

Впрочем, все-таки существовал и повод для радости. После долгого ночного разговора между Олдером и моим отцом установились дружеские… я бы даже сказала, более чем дружеские отношения. Нет, они, разумеется, не били друг друга по плечу и не клялись в вечной дружбе, но давняя напряженность между ними исчезла. А во взглядах, которыми они обменивались при встрече, сквозило нечто настоящее, глубокое, словно бы их связывали прочные, основанные на доверии и взаимоуважении отношения. И да, это меня действительно радовало.

Ну и еще один момент, который вызывал не то чтобы радость, но, всяком случае, изрядную долю облегчения, – Драгор Непобедимый после предательства не сломался. Напротив, аура решительности и силы, какая исходила от него всегда, стала еще ощутимей. Казалось, отец заставлял себя забывать о всякой слабости и нести бремя порушенной дружбы с гордо поднятой головой. Хотя почему казалось? Так оно и было. Нас, Саагаров, так просто гартаху в пасть не отправишь!

До финала оставался один вечер. Всего один вечер до того, как окончательно определится моя дальнейшая судьба.

Я стояла на открытой террасе, откуда предварительно выставила прохлаждающихся магов, и смотрела в сад. Стражи подпирали стену у входа, там же мерно жужжала магокамера, и я вдыхала пропитанный свежим ветром и запахами цветов воздух. Даже от Эгри удалось избавиться – как ни поразительно, он продолжал неплохо ладить со Звелуной и проводил с ней все больше времени. Такими темпами и о своей безответной симпатии к Тамии скоро забудет…

Появление Олдера позади себя я уловила сразу, поэтому даже не вздрогнула, когда мне на плечи опустились его руки. Обняв, он положил подбородок мне на макушку, и я с удовольствием укуталась в эти объятия, точно в уютное пуховое одеяло. В отличие от прочих его присутствие не раздражало, даже наоборот – добавляло общей картине недостающих ноток.

Так мы и стояли в тишине и покое, пока Олдер вдруг не напрягся и тихо не позвал:

– Фелия…

– Да?

– Чего ты ждешь от завтрашнего дня?

Теперь напряжение передалось и мне. Вопрос застал врасплох, и ответить на него я не могла даже самой себе.

– Первоклассного боя, – отшутилась я. – Как думаешь, сумеешь составить мне достойную конкуренцию? А, Олдер Дирр? Внук Грэха Кваро, приближенный императора и… кто-то там еще.

Шутливый тон от напряжения не избавил. Олдер некоторое время молчал, после чего развернул меня лицом к себе и посмотрел в глаза. Долго смотрел, внимательно, изучающе, словно саму душу желая узреть. А затем с предельной серьезностью спросил:

– Чего ты боишься, Фелия? Проигрыша или того, что за ним последует?

Никогда не пасовала перед трудностями! Буквально презирала трусость! А сейчас вдруг так глаза отвести захотелось…

– Ответь, – негромко потребовали у меня. – От этого зависит многое.

– Я… – начала и, на несколько секунд смолкнув, неимоверными усилиями заставила себя признаться: – Не знаю. С самого начала моей целью была победа, и я шла к ней, точно понимая, чего хочу достичь, а чего избежать. А теперь многое изменилось, и… мне сложно разобраться в себе. Нет, не так… Разобраться могу, но боюсь признать то, от чего долгое время бежала…

Была уверена, что он ничего не поймет из моих сумбурных объяснений, но, судя по изменившемуся взгляду, – понял. И задал очередной вопрос:

– А теперь скажи мне одну вещь. – Напряжения в воздухе стало еще больше. – Если бы не игры и не обещанный победителю приз… Предложи я тебе сейчас выйти за меня замуж, ты бы согласилась?