Жених благородных кровей

– Наверное, не стоит... – Вэлари несмело качнула головой.

– Почему это? – Глаза Джеффри потемнели, ноздри раздулись, как в минуты сильнейшего волнения или гнева.

– Понимаешь... – Вэлари замолчала, будто зная, что своим рассказом причинит ему адскую боль, но собралась с духом и продолжила: – В общем, когда ты уехал, Салли принесла чай. Мы премило побеседовали с твоей Робертой. Признаться честно, несмотря на джинсы и всю эту современность, которую я не понимаю, она мне очень понравилась. Естественно, я не сделала никаких намеков относительно ее одежды – хоть я и старомодна, но прекрасно воспитана и пока еще в своем уме. Потом я поводила Роберту по саду. По-моему, наши рододендроны ее просто околдовали – глаза прямо засветились от восторга. Но после прогулки... – Видимо, она была крайне расстроена... – Вэлари стала теребить край обмотанного вокруг шеи шарфика, показывая мужу и племяннику кусочек дряблой шеи, которую всегда старательно прятала даже от домашних. – Мы вернулись сюда, и ей вдруг позвонили. Какой-то... Уилли. Не знаешь его?

Джеффри покачал головой.

– Насколько я поняла, он из Америки, – продолжила Вэлари. – Роберта стала задавать ему разные вопросы, упомянула Бруклин и Лонг-Айленд. Потом спросила, надолго ли он. Мне сделалось неудобно, и я вышла. Остановилась на лестнице, чтобы услышать, когда ее голос стихнет, но решила не возвращаться сразу – еще немного подождать. И только было собралась снова войти, как Роберта уже выходила из гостиной. Может, в Дублин внезапно прилетел ее брат и они договорились встретиться? – предположила она.

Джеффри поднялся с дивана, взял телефон и, делая шаг к выходу, пасмурно ответил:

– Насколько я знаю, нет у нее никакого брата.

– Но наверняка есть другие родственники или друзья... – Вэлари засеменила вслед за ним, а Арчибалд так и остался сидеть в кресле.

– Не знаю, – сказал Джеффри, теряясь в догадках. – Попробую выяснить.

Он хотел позвонить ей, как только сел в машину. Но с ужасом обнаружил, что из записной книжки в его мобильном исчез ее номер. Наизусть он его, конечно, не помнил и никуда не успел переписать, да если б и успел... Неужели Роберта сама это сделала? Конечно, кто же еще? Зачем? Почему она так обошлась с ним? Возможно ли такое?

Всю дорогу он мысленно твердил, что произошло чудовищное недоразумение, и, не заезжая к себе, направился к Роберте. Ее не оказалось дома, и мысли об Уилли из Америки, что он упорно гнал прочь, зажужжали в голове с удвоенной настойчивостью. Что делать? К кому бежать за советом?

Он долго кружил по улицам Дублина, а когда стемнело и всюду зажглись фонари, вернулся к дому Роберты. В ее окнах не горел свет. И никто не открыл дверь, когда он поднялся на второй этаж и продолжительно позвонил в ее квартиру.

Никогда прежде он не чувствовал себя столь бесконечно одиноким. Ни разу в жизни не ощущал, как горька и беспощадна бывает любовь.

Роберта не позвонила и не приехала ни на следующий день, ни через неделю. Он надоел ей. Либо стал неинтересен, когда появился другой – судя по всему, из прошлой жизни. Впрочем, все это не походило на правду. Но по той или иной причине она исчезла и возвращаться не желала...

Все пошло вкривь и вкось. Роман, над которым Джеффри с таким подъемом работал последнее время, вдруг показался ему надуманным и глупым. В голове не смолкал надоедливый гул, сердце будто оледенело.

Друзья советовали ему забыться в объятиях другой женщины, но Джеффри и представлять не желал, что приводит в дом не Роберту. Однако как-то вечером, когда от тоски он едва не завыл волком, поехал-таки к развеселой острячке Кэт Дикинсон, что первая предложила найти Роберте замену и чуть не каждый день устраивала у себя вечеринки.

У Кэт бывало море народа. В том числе и хорошенькие девушки. Блондинки, брюнетки, рыжие, миниатюрные и в теле – на любой вкус. Моральных устоев большинство не признавали, при всякой удобной возможности каждая заявляла: я свободна и живу, как хочу. Все обожали веселую жизнь, деньги и роскошь. Было проще простого поразвлечься с одной из здешних красоток – без намека на любовь и даже без особенной страсти, – и, если посчастливится, хоть самую малость воспрянув духом, идти своей дорогой.

Его встретили улыбками. О его беде уже все знали. Откуда – Джеффри не имел понятия. По-видимому, от языкастой Кэт. Ему было плевать. Пожимая знакомым руки и стараясь казаться не слишком угрюмым, он прошел к столу и налил себе виски. По одну и другую руку точно из-под земли возникли девицы. Наверное, Кэт заботится, мрачно подумал он, опрокидывая стакан.

– Тебя зовут Джеффри, красавчик? – промурлыкала одна из красоток, беря его под руку.

– Говорят, ты писатель? – пропела вторая, прижимаясь к нему пышным бюстом.

Джеффри медленно поставил на стол пустой стакан, взглянул на одну и на вторую девицу. Обе были как с картинки. Очевидно, модели. И все в них было модельное – заученные кошачьи движения, улыбки и завлекающие взгляды. Кэт любила писать о скандалах в мире моды. Потому и водила дружбу с девушками такого типа.