Женись на мне до заката

Теперь, когда Вайолет знала, что действительно является владелицей рудника, ее охватило беспокойство. Морган уже рассказывал ей, что шерифу приходится расследовать жалобы горняков на то, что владельцы крупных горных предприятий угрожают им и пытаются отобрать рудники. А теперь Морган снова намекнул, что Салливан преследует его. Но Вайолет не могла поверить, что этот милый любезный человек способен совершить преступление. Морган наверняка ошибался, считая мистера Салливана исчадием ада. Однако она не собиралась его переубеждать и задала вопрос, который не давал ей покоя:

– Почему вы позволили моему отцу остаться?

– Он сказал, что прекратит добычу руды здесь только в том случае, если я застрелю его.

– Неправда, отец не мог так сказать! – возмутилась Вайолет.

– Тем не менее это так. Мне стало жаль Чарли, ведь я уже был в курсе всех его бед. Он находился в полном отчаянии и был готов на все ради семьи. Я понимаю, что такое забота о близких. – Морган внезапно встал. – Может быть, еще яблоко?

– После посещения рудника.

– Давайте дождемся утра.

– Зачем ждать утра? Разве дневной свет проникает в рудник?

– Только у входа, – признался Морган. – Нам нужно взять фонарь.

Вайолет взяла тот, который стоял на столе, а он снял фонарь со стены. Он вышел из дома и повел девушку через двор к большому отверстию в скале.

Опорные балки внутри штрека были высотой с Моргана. Более высокому человеку пришлось бы пригнуться.

– Почему пол такой гладкий? – спросила Вайолет.

– Потому что я выскреб его.

Опустив фонарь, она увидела на каменном полу выделяющиеся яркие полосы.

– Это серебро? Мы идем прямо по нему? – ахнула она.

– Штрек идет прямо по залежи, – объяснил Морган. – Мы наткнулись на нее через шесть дней после начала разработки. Это не чистое серебро, а руда, которую нужно обрабатывать. Для этого необходим плавильный завод, и мы устроили его снаружи. Это богатая залежь, на восемьдесят процентов серебряная с россыпью меди и золота.

Сердце Вайолет радостно забилось, когда она поняла, что это решит все проблемы! Яркие полосы в скальной породе были не только на полу, но и на стенах и потолке.

– Здесь хранятся вещи вашего отца, – сказал Морган, останавливаясь неподалеку от тупика. Он поднял фонарь и осветил заднюю стену штрека. – Я отвез Чарли в город к доктору на его лошади и оставил ее там после того, как мне сказали, что он умер. Городская конюшня, вероятно, уже продала лошадь. А вот остальные пожитки Чарли лежат здесь, в его руднике. Это все, что у него было, когда он пришел сюда.

Вайолет внимательно пригляделась и увидела в тусклом свете фонаря спальник, винтовку, две седельные сумки с инструментами и кухонными принадлежностями – все, что нужно было ее отцу для того, чтобы выжить здесь. Он рассчитывал только на свои силы, но вопреки ожиданиям обрел здесь друга. На полу Вайолет заметила чемодан отца и бросилась к нему. Встав на колени, она попыталась открыть его.

– Чарли никогда не говорил о доме, – проговорил за ее спиной Морган. – Он, наверное, стыдился признаться, что когда-то был богат, а теперь стал нищим, но по его манерам и речи было понятно, что перед тобой джентльмен. Я хотел попросить кого-нибудь отвезти эти вещи его сыновьям – Чарли, кстати, никогда не упоминал их имен, – но не стал спешить, потому что здесь нет ничего ценного. Впрочем, ваши братья все равно скоро услышат обо мне.

Вайолет пропустила последнюю фразу мимо ушей.

– Моих братьев зовут Даниэль и Эван, – сказала она. – Вы могли бы, по крайней мере, сообщить им, что отец умер.

– Да ни за что в жизни я не стал бы сообщать людям столь ужасные новости! В этот раз, отправляясь в город, я хотел передать доку Кэнтри адрес сыновей Чарли, чтобы он мог послать им телеграмму со скорбным известием, но неожиданно узнал о вас, и мои планы изменились.

Вайолет, вполуха слушавшая Моргана, наконец открыла чемодан отца и заглянула в него. Стоявший на полу фонарь давал мало света. Вайолет разглядела перевязанную бечевкой связку писем от ее братьев, лежавшую на стопке одежды. Должно быть, Морган именно на них нашел адрес семьи Чарли в Филадельфии.

Вытащив одну из отцовских курток, Вайолет поднесла ее к лицу. От знакомого запаха любимого одеколона отца у нее на глазах выступили слезы. «О, папа, – мысленно обратилась она к нему, – почему ты был так беспечен? Твоя неосмотрительность слишком дорого стоила тебе и твоим детям!»

– Вы плачете?

Вайолет вытерла глаза рукавом куртки.

– Нет, все в порядке. Спасибо, что привели меня сюда, к папиным вещам. Невероятно, что он в его годы смог вырубить в скале такой штрек.

– Не он его вырубил, а я.

Вайолет огляделась вокруг.

– Ничего не понимаю. Это ведь рудник моего отца, верно?

– Не совсем так.

Вайолет была слишком взволнована всем, что увидела, поэтому не стала спорить с этим мужланом, а просто указала на очевидное:

– Мой отец застолбил участок, вы ему это позволили, значит, теперь рудник принадлежит его наследникам. Вам больше не нужно добывать руду в этом штреке, я могу нанять рабочих.