Женитьба дядюшки Жиля

А внизу уже стоял стол, и на нём – еда и вино. Госпожа Рокар, командующая процессом сервировки, старалась не встречаться с Мадлен взглядом. Ничего, как-нибудь всё образуется. Наверное.

- Ой, как всё мило, - восхитилась её величество Маргарита, войдя в комнату.

Страдающий принц, очевидно, чтобы меньше страдать, развлекал себя освещением – по стенам переливались всеми цветами радуги разнообразные шарики, Аделин бы оценила очень высоко.

- Всё для вас, дорогая Маргарита, - улыбался принц.

- Знаете, нам сейчас для счастья не хватает только брата госпожи Мадлен, его супруги и их гитары, - продолжала тем временем Маргарита.

- Супруга Саважа ещё и поёт? – изумился принц.

- А вы не слышали? Ещё как! А вместе у них получается чудесный дуэт, - сообщила королева.

Мадлен знала, что Жанно неравнодушен к музыке – у него хорошо получалось ещё в детстве. Но вот, оказывается, небеса ему ещё и супругу такую же послали – это ли не счастье? Ох, пусть он будет самым счастливым из их семьи, он заслужил, думала Мадлен, усаживаясь за стол.

А место ей оставили – рядом с принцем. По другую сторону от него сидела Жакетта, а напротив них – хозяин дома в окружении королевы Маргариты и госпожи Жийоны.

За ужином смеялись, мужчины рассказывали всевозможные истории, и королева – тоже. А потом оказалось, что принц дремлет, и Жакетта при помощи Лионеля переправила его на кровать и накрыла одеялом.

- Завтра утром боль уйдёт совсем и будет, как новый, - улыбнулась Жакетта Лионелю и Мадлен. – То есть – как обычно. Излечить его совсем мне пока не удаётся, но я могу очень немногое.

- Вы очень хороший целитель, Жакетта, - покачал головой Лионель. – И родич вас очень высоко ценит.

А Мадлен подумала, что, наверное, принц в целом хороший человек – раз у него такая дочь, и раз она так к нему относится, несмотря на то, что росла совершенно без его участия.

Наутро, согласно всем предсказаниям Жакетты, Жиль проснулся здоровым и бодрым. Правда, судя по солнцу, это было вовсе уже не утро, а что-то ближе к полудню.

Жакетта умудрилась добыть из городского дома камердинера Венсана, тот принялся охать и ахать, что Жиль снова куда-то вляпался, хоть и знает, что вляпываться ему нельзя. Жиль даже подозревал, что зять-маршал, удруживший ему Венсаном, избавился от того исключительно из-за его неумеренной болтливости.  Венсан был круглым, жизнерадостным, ворчливым и столь же лысым, как его господин. И он боготворил Жакетту – после того, как та вылечила ему какое-то неприятное застарелое явление, о сути которого Жиль так ничего и не узнал.

Венсан кудахтал, но – отмотал с ноги вонючую примочку, подал умывание и одежду, и завязал все шнурки, да так, что потом их не вдруг развяжешь обратно, и с ювелирной точностью надел чулок и сапог на больную ногу. И сообщил, что завтрак уже произошёл, но он сейчас велит, чтобы господину Жилю всё подали.

Господин Жиль согласился с такой диспозицией, но предложил, чтобы подали в гостиную – там, наверное, происходит какая-то жизнь, а мало что на свете Жиль так не любил, как скучать в одиночестве.

Но увы, в гостиной никого не было. Жиль подумал, что неплохо было бы проведать госпожу Мадлен, и у него даже есть отличный повод – ведь нужно вернуть ей чудесные тёплые и мягкие чулки, в которых было так хорошо спать! И он в самом деле задумался о паре тех щенков, что вырастают в собак, которые столь велики, что способны загрызть врага, и столь разумны, что им можно доверить стадо. Какие-то стада у него точно есть, за ними тоже нужен пригляд. Ну и в целом щенки – это весело.

Он отправился наверх, на третий этаж, и так погрузился в раздумья, что за поворотом лестницы едва не запнулся о плачущую маленькую девочку. Да-да, маленькую девочку, дочку госпожи Мадлен. Ту самую, которую он уже как-то нёс до комнаты – давным-давно, ещё в столице. Шарлотта, её зовут Шарлотта.

- Доброго вам утра, госпожа Шарлотта! Отчего вы плачете? – ему показалось, что даже невидное сейчас небо за окном нахмурилось, так горько плакала девочка.

Она подняла на него взгляд своих вишнёвых глаз, вздохнула – и снова заплакала, ещё горше.

- А у неё свинья Жак пироженку забрал, - сообщила её сестрица, та самая, которая уже маг. – А мне запретили пугать его магией, а то я бы уже.

Девочка спускалась по той же лестнице сверху.

- Это тот самый, которого ты вчера загнала на стену? – уточнил Жиль.

- Ага. Он там, поди, в штаны со страху наложил, и теперь будет нам всем мстить, - девочка наморщила нос. – Я думаю, это он у Мари иголку погнул. У неё, конечно, есть ещё, но та была золочёная, и Мари её очень любит. Она тоже плачет, только в нашей комнате.

- А где ваша матушка?

- Утешает Мари. Это она ещё про пироженку не знает. Но госпожа Рокар нам не поверит, если ей рассказать. Она только своим верит.

- Значит, мы не будем ей рассказывать. Пойдёмте в гостиную, чулки я вашей матушке отнесу потом.

Жиль поднял плачущую Шарлотту и поставил на ноги. Он бы и на плечо её посадил – девочка была невелика – но высота потолка этого совершенно не позволяла. А так – пришлось взять за руку и свести с лестницы вниз.