Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1

— А что такое? — прищурился кэшнаирец. — Испугался темного леса? Нянька на ночь страшных сказок понарассказывала о злобных чудищах?

Я думал Венди вскипятится и полезет в драку, но он только снисходительно улыбнулся:

— По крайней мере, я не свечусь на солнце как новогоднее дерево. — Обвел он взглядом нарядный камзол кэшнаирца, весь в позолоченных завитушках. На балу он бы сверкал… Впрочем, он и так сверкал, привлекая внимание живности в округе — дважды я замечал блеск голодных глаз из тени леса, но хищники, видно, попадались мелкие и не отваживались напасть на троих людей, даже если их интересовал всего один конкретный.

Пренебрежительно хмыкнув, Эсмирато встал, выпрямился, изображая подлинное величие и… Я ожидал от этого надутого хлыща всего чего угодно, а он… безмолвно снял камзол, вывернул наизнанку — черной стороной, снова надел и сел на прежнее место как ни в чем не бывало. Венди чуть в костер не свалился от столь неожиданного финта.

— Он у него двухсторонний, — шепнул он мне.

— Сам вижу, не слепой.

Поужинали кашей с овощами и вяленой говядиной — блюдо приготовленное Венди. Не будет же принц готовить? А поскольку принцев в нашей компании два из трех, у Венди не оставалось выбора. Я знал, что кулинарным талантом его природа не одарила — не раз угощался подгорелой кашей с сырыми овощами — но для кого-то это откровение стало малоприятным сюрпризом.

— Что за гадость? — едва попробовав, сплюнул кэшнаирец. — Традиционная кухня?

— Кухня за авторством герцога Лириканто. А тебе не нравится, не ешь! — отобрал деревянную плошку с кашей Венди.

— Очень надо. Еще и несварение заработаешь, — зевнул Эсмирато, укладываясь на одеяло спать.

— Ты у нас первый в карауле стоишь! — нашел чем уесть его Венди.

— Да ну? Колодец-топор-отрубленная голова*?

К моему удивлению, они разыграли партию, и…

— Чтоб ему в костре сгореть! — пожаловался мне Венди, собираясь заступать на караул.

— Могу и я…

— Нет уж, — заартачился друг. — Я все равно не усну, так что ты давай…

Я зевнул и подбил тюк с одеждой — в походе другой подушки и не надо. Лошади, привязанные к деревьям, мирно щипали травку. Откинувшись на свою постель, я смежил веки. Щипали травку… лошади… Все две.

— Моя лошадь! — Я резко сел — сон как рукой сняло. — Где моя лошадь?

— Что? — огляделся Венди. — Как где? О! — заметил и он пропажу.

— Я же знаю… Я же помню… Я здесь ее привязывал! — Подскочив к дереву, я указал на пустующее место; только веревка сиротливо болталась. — Куда она делась?

— Вдохни глубже и выдохни, вдохни и выдохни.

Проделал все, что посоветовал друг, спокойствие не пришло, но захотелось кое-кому дать в глаз.

— Это ты виноват! Ты проворонил мою лошадь! Ее сцапали! В первый же день! В первый же вечер! — В порыве чувств схватился за голову и чуть не вырвал клок волос.

— Успокойся. Съели, значит, съели, — философски заключил Венди. — На Красавчике поедешь.

— Да на твоей кляче только в лес за грибами ездить! Мне нужна моя лошадь! И что значит — съели?

— Значит — съели, — подтвердил этот бессердечный.

— Слушай ты, философ! — Схватил его за воротник. — Если с Халцедоном что-нибудь случится…

Эсмирато хохотнул, так тихо, что я бы даже не услышал, если бы не надумал выждать трагичную паузу. И решил повременить, и выбить дух с Венди как-нибудь в другой раз. Переглянувшись, мы с другом, не сговариваясь, направились к темному. Кэшнаирец и не подумал оторвать голову от… подушки?! — он прихватил с собой подушку? — прикинувшись, что спит.

— Эсмирато, — позвал я, — нужно поговорить. Что ты знаешь о сумеречных? — Он, помнится, предупреждал, что с ними совладать не так-то легко, может, и имел в виду подобную ситуацию? — Халцедон пропал!

— Еще бы ему не пропасть. Сумеречные исчезают с приходом сумерек.

— А чего ты сразу не предупредил? — вклинился Венди. — Червяка нам не можешь простить? Видел бы ты себя, когда обнаружил, что за твоей спиной мурама — физиономия была, будто огненного ежа проглотил!

Кэшнаирец в ответ зло уставился.

— Венди! — не одобрил я его болтовню.

— Ну что? По крайней мере, он проснулся.

Эсмирато поднялся на ноги и пристегнул к поясу кинжал.

— Поможешь искать Халцедона? — спросил я с надеждой.

— Пойду прогуляюсь.

— Что значит — прогуляюсь?

— А то и значит! — рыкнул кэшнаирец и шагнул в темень леса.

Я повернулся к Венди:

— И что теперь с ним делать?

— Догнать и подвесить за лохмы на дерево?

— Я о Халцедоне, — изумился изобретательности друга. Надо же такое придумать! — Как искать, если конь растворился в тенях?

— Для начала я бы убедился, что этот «темный принц» не солгал. Шлялся по лесу… вдруг еще тогда увел лошадку, а теперь невиновного корчит.

— Но он же сказал…

— Да мало ли что можно наплести. Я вон тоже иной раз такого наболтаю — самому страшно!

— И что ты предлагаешь?

Как выяснилось, Венди предлагал самый простой вариант — проследить за нашим кэшнаирским другом.

— И зачем ты его с нами взял? — возмущался Венди, продираясь сквозь бурьян. — Сидели бы сейчас возле костра — тепло, светло.

— Не с нами я его взял, а с собой, — напомнил ему всю тонкость положения «наследник и его талахари».