Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 1

— Я все понял, но не сходится. Во-первых, он удивился и разозлился из-за того, что мы пошли за ним, он, видно, собирался скрыть от нас найденное заколдованное место, которое сами бы мы не нашли. Во-вторых, драку затеял вовсе не он… Но это не главное! — повысил я голос, видя, что Венди собирается возразить. — Самое главное, что никто и вообразить не мог, что в этом районе обитает такой… такое… — От воспоминания черной громады меня прошиб холодный пот. — И уж подавно это не было известно кэшнаирцу. Он даже о мураме не знал!

— Все это одни предположения. Позволь заметить, что Кадемония практикует черное колдовство, и это факт, как и то, что Эсмирато ее брат. А Мон, как ты помнишь, недавно хотела, если и не убить тебя, то покалечить.

— Может, только проучить? — Чтобы не подслушивал чужие разговоры в библиотеке.

— …И целью Эсмирато вполне может оказаться устранение наследного принца, — продолжал он развивать мысль. — Ведь так просто затеряться среди жалящих ветвей, ядовитых цветов и кровожадных чудовищ, что вернись кэшнаирец один из Черных Лугов и скажи, что сделал все что мог, но остальные не вернулись, и никто его не упрекнет, никто, потому что…

— Мы здесь бывали ни раз, и ничего. Пара переломов и выбитый зуб всего-то. А кэшнаирец тут впервые, и какими бы мотивами не руководствовался, отправляясь с нами, вряд ли решиться бродить по лесу один, он даже в путеводителе, уверен, не все понял. Куда ему нас бросать?

— Ну, если некуда, то… — улыбка Венди стала насмешливой, — где он? Прячется за деревом или в дупле сидит?

— Хочу сказать, что если Эсмирато ускакал на своем коне, то веревка развязана или на худой конец разрезана, или ее нет вообще.

— Надо было самому посмотреть…

— Но я думаю, что ваши лошади сбежали сами, разорвав веревки. И кажется мне, Эсмирато в лагерь вообще не возвращался.

— И где же он? — недоверчиво спросил Венди.

Я посмотрел на полосу изломанных деревьев, уходящую вдаль, и смутное чувство тревоги кольнуло сердце. Нет, не вернулся он в лагерь, потому что не смог, потому что цветок оказался не таким и безобидным, как нам всем думалось.

—––—––—–––

Колодец-топор-отрубленная голова* — аналог игры «камень-ножницы-бумага»

Колодец топит топор, но проигрывает загрязняющей его воду голове; топор рубит голову, но тонет в колодце; голова мутит воду колодца, но бессильна против топора.

Глава 21 Подземная пещера

Сапог не давал покоя. Не хотелось думать, что это все, что осталось от кэшнаирца. Я, разумеется, скорбеть не буду, но лучше бы он уехал в свою страну, чем тут… так… Первый же день и одного талахари как не бывало. А ведь не только они должны меня защищать, я их тоже.

— Значит, по-твоему, оно его сожрало?

Сухие листья и ветки шуршали под ногами.

Я не ответил.

— Ну так и приятного аппетита! — продолжил Венди. То обстоятельство, что враг повержен, путем попадания в брюхо тьмы, его несказанно вдохновило. Ни то он не отдавал отчета в том, какой это ужас, ни то просто не верил. — Интересно, он долго убегал, прежде чем… ну ты понимаешь… — Друг примолк, но ненадолго. — Не знаю, кому больше посочувствовать. Кэшнаирец наверняка поперек горла встал, так что… Да с такого обеда, если не подавишься, так траванешься… они же змеиный яд с молоком матери впитывают. А это их вино… ведь сущая гадость!

В гостях у Эсмирато полбутылки высадил и не плевался.

— Каша ему моя, видите ли, не понравилась, а как насчет самому стать обедом?

Ну это уж совсем! Я резко развернулся:

— Ты заткнешься сегодня? — Венди округлил глаза, отшатнувшись. — Я думаю, — прояснил я ситуацию и зашагал дальше.

Помедлив, он двинул следом, но больше не проронил ни слова. Некоторое время мы брели молча, придерживаясь пути из поваленных деревьев, ведь согласно моей теории…

— Этот цветок был непростым растением. Он защищал не только волшебную полянку, а весь лес, весь лес в этой зоне! А кое-кто его сломал…

— И сгинул вместе с ним, — присовокупил Венди.

Внимательно оглядев его непробиваемую физиономию, подумал, что спорить бесполезно. С ним связываться, что воду ситом черпать — только время терять. А я и так много чего потерял, одно время и осталось. Если оно есть. А то пока мы тут языками чешем, Эсмирато там… И что я скажу, когда Кадемония спросит, где ее брат?

— Идем. По дороге расскажешь, что с тобой стряслось. — Каким обухом по голове приложило… То есть, когда успел подхватить проклятье. — И выброси эту дурацкую кость, с ней ты выглядишь как идиот.

Он моему совету не последовал.

— Говоришь, никаких странностей в последнее время не замечал, — подвел итог его получасовой разъяснительной болтовне по поводу минувших дней, предшествующих отправке на испытание. — И Кадемония не подходила, скажем, пожелать удачного пути?

— Так она меня не осчастливила. — Мимолетно улыбнулся Венди, явно намекая, как осчастливили меня, но тут же посерьезнел, лишая приятной возможности отобрать кость и одарить от всей души по голове. — Она вообще на меня не смотрит и не говорит со мной. Я для нее словно пустое место.