Женщина его мечты

Даже в прошлом каждый профиль, который он изучал, казался ему скучным, каждая фотография – такой же, как и остальные. Целые недели Блейку было интереснее смотреть в глаза женщине, делившей с ним кабинет, чем просматривать снимки привлекательных незнакомок. Он часто задавал больше вопросов, чем надо, чтобы услышать голос Дреа. И это давало ему повод больше времени проводить с ней. Продолжать череду ужасных свиданий с самыми нудными женщинами было удобно. Джейн Осборн – он обвел ручкой ее имя на ее папке. Замечательно, что с ней можно было не заводить неловкий светский разговор, как на сотне первых свиданий. Но даже чуть более терпимый светский разговор с Джейн не шел ни в какое сравнение с шутливыми беседами, какие они вели с Эндреа. Тогда он не мог в этом признаться – слишком упрям был для того, чтобы смотреть правде в глаза, – но от этого она, правда, никуда не делась.

И вот теперь Блейку Доновану отчаянно хотелось выкрикнуть всему миру так же отчаянно, как он раньше отрицал это, что он полюбил Эндреа Доусон.

Блейк повторил это признание про себя, давая душе привыкнуть к нему. «Я влюблен в Эндреа Доусон». Абсолютно, безоговорочно, безусловно влюблен.

Самым удивительным в этой истории было спокойствие Блейка. Он же должен был трястись от волнения. Должен был рвать на себе волосы. И все же он никогда не был более спокоен.

Разве это не удивительно?

Отхлебнув кофе, Блейк задумался о том, к чему его открытие может привести в будущем. Имеет ли он право рассчитывать на то, на что рассчитывает? Эндреа не соответствовала ни единому из списка его требований к жене, однако у него не возникло чувства, что ей не хватает каких-то качеств. Его сильно влекло к ней физически. Эндреа много говорит, но это забавно. Да и вообще ему нравилось слышать каждое слово, вырывавшееся из ее красивого рта. Ну или почти каждое слово: иногда она буквально поражала его своими язвительными замечаниями о нем, но говорила только то, что ему было нужно услышать.

Она не готовит и не занимается уборкой. Ну и что? У них же есть Эллен. А когда Эллен уйдет на пенсию, они найдут кого-нибудь еще. И если Дреа захочет работать и дальше, то пусть работает. Хотя вообще-то он предпочел бы, чтобы она работала в «Донован инфотех», где он сможет видеть ее целый день. А если она захочет чего-то еще, то и это прекрасно. Не важно, чем она будет занята в течение дня, – важно, чтобы она была счастлива и вечерами возвращалась домой.

Из всего этого можно сделать один вывод: он хочет, чтобы Эндреа была в его жизни. Всегда. И не в качестве свахи, ищущей ему пару, а в качестве этой самой пары.

Разве это не смешно? Нет. Не совсем. В конце концов, он ведь собирался жениться. Правда, его план не предусматривал любви. Но другие люди тоже не планируют влюбляться, однако все же женятся, а потом живут счастливой жизнью. И то, что это случилось с ним, было неожиданно, но не смешно.

Зато самым смешным было его желание жениться на Эндреа немедленно. Нет, конечно, не прямо сейчас: даже Блейк понимал, как неудобно будет сорваться в мгновение ока в Вегас[11]. К тому же такой вариант обязательно приведет к сплетням, которые преследуют сбежавшие туда пары, а это будет несправедливо по отношению к Дреа. Но предложение он должен сделать как можно скорее. И сегодня же.

Ладони Блейка вспотели, его пульс участился.

Действительно ли он может так поступить? Сделать предложение руки и сердца спонтанно, без обдумывания и подготовки? Может, он мог бы подождать. Ему следует подождать.

Открыв ящик стола, Донован вытащил оттуда копию своего любимого пятилетнего плана. Листок уже помялся и выцвел, да и, честно говоря, он и без него помнил наизусть все пункты. И все же Блейк внимательно еще раз изучил их. Документ предполагал полугодовую помолвку после такого же длительного ухаживания, а затем среднего размаха свадьбу, расходы на которую не превышают его месячной зарплаты. Понятно, что он уже несколько недель спал с Эндреа, однако можно было бы сказать, что официальное ухаживание началось только вчера вечером. Нигде в его бумаге не было ни слова о разрешении сделать предложение после единственного вечернего свидания. Не говорилось там и о возможности влюбиться в собственную сваху. И, само собой, ни слова не было об Эндреа.

И это для него неприемлемо.

«Если в твоих планах нет Эндреа, то пошли эти планы к черту!»

И, не раздумывая больше ни минуты, Блейк порвал бумагу пополам. Потом еще раз пополам. И еще, и еще раз, пока весь документ не превратился в кучу обрывков, которые он выбросил в корзину для бумаг. Но вместо того чтобы прийти в ужас или испугаться, как мог бы предположить Блейк, оценивая последствия своего поступка, он почувствовал себя освобожденным. Из-за нее – из-за женщины, все еще спавшей в его постели, из-за нее он стал другим человеком. Переменившимся к лучшему. Он мог отступать и импровизировать. Мог стать таким, каким был на самом деле, вместо того чтобы прятаться от своих интересов и страстей. На самом деле…