Женщина и мужчины

Ее иронию он воспринял как недоверие.

– Я торгую кожами. Как раз был на ярмарке в Шанхае… Юлиан Козьминский, – склонил он голову. – Юлек.

– Клара, – подала она ему руку.

Он был явно младше ее, худощавое подвижное лицо кролика, держащего нос по ветру в поисках чего-нибудь привлекательного. «В поисках моего взгляда, моей симпатии к нему», – подумала Клара. Да и сама она, по мере того как самолет продвигался по экранной карте мира от Азии к Европе, видела в своем соседе все больше достоинств: внимательно слушает, говорит приятным спокойным голосом. Клара колебалась, упоминать ли об акупунктуре, повторять ли в сотый раз избитые постулаты и выслушивать в ответ не менее тривиальные сомнения… А хуже всего – нарваться на ипохондрика…

– Так у тебя польско-китайская фирма, если я правильно поняла? – Она тянула время, силясь придумать собственную историю.

– О, я уже давно отказался от затеи совместных предприятий с китайцами. Слишком много фирм в Китае попросту раздавили. Теперь я дважды в год приезжаю на ярмарку, привожу образцы, а все остальное идет само собой. Сшить обычную зимнюю куртку здесь в два раза дешевле, чем в Польше.

– Но раньше у тебя была здесь фирма?

Стюардесса развозила на тележке бутылки. Клара выбрала белое вино – оно менее всего вредит печени. Юлек заказал джин с тоником.

– Да, я пытался как-то приловчиться в Китае. К счастью, потерял на этом не так много, как мог бы потерять. Для китайцев подписание контракта сродни временному стечению обстоятельств, не более того. Заказывать у них, разумеется, можно, но постоянно с ними сотрудничать – слишком большой риск.

Она слушала, поддакивала и решила не признаваться, кто она такая. Подвешенная над землей, Клара чувствовала себя вырванной из повседневной жизни. Ее воображение без труда находило ответы, усыпляющие его любопытство.

– Я работаю для фармацевтической фирмы. – Она уже успела убедиться, что о данной отрасли он не имеет ни малейшего понятия.

– И что вы производите? – спросил он, беря для нее очередную бутылку с проезжающей мимо них тележки.

– Лично я произвожу бумажки в PR-отделе. Погляди-ка на во-он того. – Она показала на мужчину, сидевшего в кресле по другую сторону прохода и заслонившегося китайской газетой. Ноготь на его указательном пальце был длиннее самого пальца.

– На того, с когтем? – Юлек указал в его сторону пузатым бокалом, как будто поднимал тост.

– Знаешь, зачем они отращивают такие длинные?

– Важничают?

– В ушах ковыряют. В PR-отделе нас обязывают знать чужие обычаи. У нас даже специализированные курсы были, – добавила она достоверности.

«Я пьяна, – подумала Клара, смешивая вино с джином. – В последний раз я пила давно… о-о-очень давно», – нашла она себе оправдание.

Между нею и ее соседом определенно проходили какие-то энергетические волны. Под действием алкоголя они замедлились настолько, что Клара стала их замечать. Он был все равно что ее младший брат… все равно что она сама. Будь на пути рейса Пекин – Варшава промежуточные приземления, они бы наверняка прервали полет и выбрали бы направление, совершенно иное, чем первоначальный пункт назначения! Жаркие улицы Дубая – вместо скованного печалью Яцека в безмолвной варшавской квартире… Юлек не упоминал никого из своих близких – он лишь закладывал волосы за ухо и рассказывал анекдоты.

Подали обед. Клара выпрямилась над дымящимся подносом с пригоревшей картошкой – и, смущенная, поняла, что как минимум последний час сидела, склонившись к Юлеку. Ей нравился его запах – в нем была порывистость, смешанная с нежностью.

Юлек одолжил Кларе свой плеер. Поправляя ей наушники, он словно окружил ее своим теплом, своей энергией, своей любимой музыкой.

– Красиво, – признала Клара, слушая концерт. – Что это?

– Бах. Там пять треков. Выбери лучший.

– Я же не разбираюсь, – запротестовала она, узнав, что в свое время он окончил музыкальную школу по классу виолончели.

Самолет вонзился в ночь, свет погасили. Сильная ладонь Юлека была намного больше Клариного лица. Он прикрыл ей веки, затем провел пальцами книзу, к ее губам. Она не знала, как реагировать на этот странный жест; может быть, он снова поправлял ей наушники и у него нечаянно так получилось? Жест неожиданный, но не наглый. Может быть, так он хотел помочь ей вчувствоваться в музыку? А потом по-дружески прикрыл ей рот, веля молчать? А возможно, он на ощупь запоминал ее лицо? Не настолько же он пьян… Да он вообще не пьян. Если бы он задержал руку, она, быть может, прижалась бы к ней лицом, приложила бы его ладонь к своему лбу… «Это он хватил через край, я должна отодвинуться… Но ведь ничего не случилось. Он младше меня, у него такие манеры. Но я… я позволила… позволила, потому что… мне это нужно? Что это – вороватое стремление к нелености?…» Плутая между реальностью и грезами, Клара уснула.