Женщина из Пятого округа

—      Хотя молва и утверждает обратное, американцы все-таки понимают иронию.

—      Но ваша первая глава была… захватывающей. Очень даже. Повседневная жизнь американских пригородов. Отец-консерватор, чокнутая мать, ранимый сын. Очень оригинально… и я так полагаю, во многом автобиографично…

—      Вы высказали свое мнение. Спасибо.

—      Monsieur, вы меня неправильно поняли. Я бы с удовольствием читал и дальше… но это означало бы, что снова придется нанимать переводчика. Но… ваша книга длинная… уже шестьсот страниц, а ваш герой еще не окончил университет… Я так полагаю, это то, что немцы называют Bildungsroman, ja?[150] Своей весомостью он действительно сравним с Bildungsroman…

—      У «весомости» есть синоним «громоздкость».

—      Вот опять вы меня не так поняли. Но литературная критика — не цель нашей беседы. Нам, пожалуй, интереснее воссоздать сюжет вашей жизни на улице де Паради. Итак, выяснив, что — да — вы писали книгу, одновременно подрабатывая в этом странном месте — что вы хотели утаить от нас, — мы все-таки заинтересовались, почему это вашу комнату так раскурочили. А учитывая то, что некоторые из ваших партнеров…

—      Они никогда не были моими партнерами.

—      Это вы так утверждаете. Но с учетом того, что многие из тех, с кем вы сотрудничали — как в личном плане, так и в профессиональном, — были заняты в нелегальной торговле запрещенным товаром, мы, естественно, подумали, а не вы ли прикарманили килограмм того самого…

—      Я никогда, никогда ничем подобным не занимался…

У меня начался приступ кашля, от волнения стало трудно дышать, во рту разлился горький привкус паленой слизи. Кутар поднялся и дал мне стакан воды. Я медленно пил воду, с трудом сглатывая. Инспектор бесстрастно наблюдал за мной. Когда мне стало легче, он произнес:

—      Есть еще вопрос о происхождении двух тысяч восьмисот евро, что мы нашли в кармане вашей куртки. Расфасованные по пакетикам. Странный способ носить деньги.

Я попытался объяснить, как мне удалось сэкономить эти деньги, как прятал их в тайнике под умывальником, как они важны для меня, поскольку больше у меня за душой ничего нет, и, если он конфискует их…

—      Вы окажетесь на улице? — спросил Кутар.

—      Мне просто будет не на что жить. Потому что у меня ничего нет. Ничего. Вы можете проверить мою кредитную историю, банковские счета. Вы обнаружите там полный ноль. Эти две тысячи восемьсот евро — все мое богатство.

Кутар слушал меня внимательно, но я заметил, что он все время щелкает зажигалкой, зажатой между пальцами. Видно было, что ему отчаянно хочется курить.

—      Вы получите обратно свои деньги… потому что они не имеют никакого значения для нашего расследования. Ваш чемодан и одежда чистые. И в комнате у вас мы ничего не нашли… хотя мне до сих пор не дает покоя, почему ее разгромили.

Потому что она сумасшедшая, вот почему.

—      Это странный quartier… — только и вымолвил я.

Кутар позволил себе легкую улыбку.

—      В этом я нисколько не сомневаюсь. Точно так же, как в вашей удивительной наивности, из-за которой вы попали на такую работу.

—      Это была не наивность, инспектор. Это безразличие к тому, что со мной происходит.

—      А вот это еще одно проявление нигилизма. Но в вашем случае к нигилизму примешивается тяга к иллюзиям. Или вы наконец смирились с тем, что мадам Кадар нет в живых?

—      Да, теперь я точно знаю, что она мертва.

—      Что ж, это уже лучше. Может, побывав между небом и землей, вы убедились в том, что существует барьер между бренной жизнью и потусторонней?

—      Да, можно и так сказать.

—      А все эти поразительные подробности из давно забытой биографии мадам Кадар? Как вы теперь объясните свои познания в этой области?

—      Разве это еще имеет какое-то значение?

Щелк, щелк, щелк.

—      Думаю, нет, — ответил он.

На меня вдруг навалилась страшная усталость. Я откинулся на подушки. Кутар понял намек и встал.

—      Врачи говорят, что вас выпишут через несколько дней. Что вы будете делать?

—      Найду новое жилье и попытаюсь закончить роман. Это была единственная причина, по которой я оказался в офисе той ночью… мне нужно было забрать диск, который я там оставил…

—      Да, я читал об этом в вашем вчерашнем заявлении на имя инспектора Леклерка,

—      А он не сказал вам, что, если бы вы вернули лэптоп, мне бы не пришлось возвращаться туда за диском?

Щелк, щелк, щелк.

—      Лэптоп был изъят в ходе расследования. Если бы у вас был запасной диск в вашей комнате…