Женщина-кошка

И повсюду были кошки. Пейшенс пыталась считать их, но вскоре бросила это бессмысленное занятие: их было слишком много. Пока она шла по коридору в гостиную, то встретила не меньше пяти штук. Они, видимо, вышли ее поприветствовать. Они ходили вокруг нее, терлись об ноги и мурлыкали. Пейшенс, расталкивая их и крепко прижимая к себе May, попыталась пройти дальше.

Отбиться от ласкающихся кошек было не так просто, а вот за May она боялась напрасно. Кошка не только не пыталась вырваться, она даже не пошевелилась, пока они не дошли до гостиной. Но едва Пейшенс зашла туда, как May соскочила с ее рук и с невозмутимым видом направилась к дивану, на котором сидела Офелия с двумя другими кошками на руках. Пейшенс даже не успела ничего сделать, так быстро все произошло. May, не обращая внимания на кошек, взобралась на спинку дивана и по-царски уселась там, оглядывая комнату так, словно это было ее королевство.

– Полночь, – сказала Офелия и указала Пейшенс место рядом с собой.

– Что, простите? – переспросила та, неловко присев на краешек дивана.

У ее ног опять вертелись какие-то кошки. Кошки были везде. Они дремали на подоконниках, сидели на книжных полках, на телевизоре, на компьютере. Офелия лениво поглаживала тех двух, что устроились у нее на коленях. У нее у самой глаза были как у кошки – немножко раскосые, внимательные и одновременно отрешенные, видящие все вокруг, хотя не смотревшие ни на что в отдельности.

– Это ее имя, – пояснила Офелия, показав на кошку, сидевшую сзади, на спинке дивана, и, протягивая Пейшенс чашку горячего чая, продолжила: – Полночь. Это египетская May – очень старая и очень редкая порода. Они были храмовыми кошками богини Баст, или Бастет. Бастет – покровительница кошек и женщин. Все May наделены особенной силой. Полночь тоже.

Пейшенс фыркнула:

– А, знаю-знаю. Умеет появляться ниоткуда, пугая людей до полусмерти? Исчезать без всяких на то причин, а потом снова возвращаться?

– Ну да, и это тоже, – улыбнулась Офелия.

Пейшенс устало покачала головой:

– Ох, у меня вчера был ужасный день. Я даже не могу вспомнить всего, что произошло. Куда бы я ни пошла, я везде встречаю вашу кошку, а всякий раз, как я ее встречаю, все идет шиворот-навыворот. Я встретила парня, который мне понравился, но так и не пришла к нему на свидание. Мне представилась возможность продвинуться на работе – и там все пошло прахом. Сегодня меня тоже ждет на редкость паршивый день. И думаю, не только сегодня. – Ее голос сорвался, и она виновато подняла глаза на Офелию: – Я... Вы простите меня. Я понимаю, что это не ваши проблемы. Я даже не знаю, зачем я вам все это рассказываю, просто...

Кошки все так же терлись мордочками о ее ноги, но Пейшенс больше не пыталась оттолкнуть их. Она поставила свою чашку на пол и, стараясь скрыть выступившие на глазах слезы, посмотрела на сидящих у ее ног кошек.

Старшая собеседница внимательно взглянула на гостью, словно желая что-то прочитать на ее лице, и мгновение спустя сказала:

– Все нормально. Можешь рассказать мне.

– Я не знаю... Я хочу сказать, что правда не знаю. Я пошла на фабрику, а потом... не знаю, что случилось потом. И как бы я ни старалась, не могу вспомнить.

Она замолчала, стараясь собраться с мыслями и восстановить в памяти хоть что-нибудь, но тщетно. Пейшенс бессильно покачала головой и встала:

– Мне пора на работу. Я действительно опаздываю.

Офелия дотронулась до ее руки:

– Не уходи. Постарайся рассказать мне, что произошло прошлой ночью.

– Простите. Я не могу…

«Потому что я опаздываю... – подумала Пейшенс. – Потому что мне страшно...»

– Хорошо. Но ты должна прийти ко мне и все рассказать, – сказала Офелия не терпящим возражений голосом. – В любое время. Я всегда дома.

Она наклонилась и легонько шлепнула кота, который принялся лакать чай из чашки Пейшенс.

– Сократ! Ему нельзя. От чая и кофе он становится раздражительным, – объяснила она гостье.

Пейшенс вежливо улыбнулась и направилась к выходу. Но прежде чем Пейшенс успела уйти, Офелия подошла к ночному столику и достала из его ящика небольшую деревянную коробочку. Она обернулась к Пейшенс – и их глаза встретились. Затем Офелия открыла коробочку, достала из нее маленький шарик из каких-то спрессованных зеленых трав и бросила его Пейшенс.

Не успев даже ничего подумать, Пейшенс поймала его на лету, поднесла к лицу и, глубоко вдохнув исходящий от него запах, блаженно улыбнулась: по всему телу прошла приятная дрожь и разлилось спокойствие. Но, внезапно вспомнив, где она находится, Пейшенс отвела руку от лица и с недоумением посмотрела на Офелию. Офелия по-прежнему не отрывала от нее своих больших, широко открытых глаз. Она наблюдала за Пейшенс, как врач наблюдает за новым пациентом.

– Кошачья мята, – просто сказала она и снова захлопнула коробочку.

Глава 7