Женщина, которая жила у моря

Агата не выносила тех, кого называла «мелкими дворянами». Эти люди смотрели на нее свысока и здоровались сквозь зубы при встрече на лестнице, но неизменно приходили в приемные дни, чтобы задать Доменико пару вопросов о своих недугах. А вот с Иммаколатой, в спокойном лице которой что-то напоминало королеву Маргариту[10], Агата чувствовала особую близость. И хотя эта женщина была женой кузена мужа, Агата любила ее как родную сестру. Она задержала Иммаколату в прихожей и, отведя в сторонку, рассказала о женихе Костанцы и своих переживаниях, которые больше никто не смог бы понять. В этот момент дверь открылась, и вошел Доменико, вернувшийся из больницы. Увидев мужа, Агата умолкла. Наблюдая, как он кладет на скамью сумку и газету, она заметила на его бледном лице признаки усталости. Что поделаешь, Доменико стареет. Об этом говорило множество мелких примет. Например, накануне вечером он завел с ней странный разговор о шафере Костанцы: хотел предложить эту роль Коррадо, не дожидаясь официального предложения. «К чему такая спешка, – ответила Агата со смехом. – Ты слишком сентиментален».

Кроме того, Доменико стал более снисходительным и мягким по отношению к Гульельмо. Теперь он позволял сыну играть в своем кабинете под столом, пока изучал истории болезней пациентов, и разрешал позднее ложиться спать. «Да, он и в самом деле стареет», – с тоской думала Агата. Куда девался тот жесткий, принципиальный отец, который с такой строгостью воспитывал старших детей? Вместе с появлением седины его суровость таяла, как снег на солнце. Лишь по отношению к самому себе, к своим моральным обязательствам и к профессиональному долгу Доменико оставался тем принципиальным человеком, в которого она когда-то влюбилась.

– Что я вижу? Что это за девушка двигается с легкостью Венеры Боттичелли, словно ступает по облакам, не чувствуя ног от счастья! – дядя Коррадо улыбнулся, подмигивая племяннице.

Костанца покраснела до корней волос и бросила гневный взгляд на Руджеро, ведь только он мог все разболтать. Что ж, она найдет способ страшно отомстить ему, хотя прямо сейчас ничего в голову не приходило.

Не успела Костанца ответить, как ее чуть не сбила с ног запыхавшаяся Палидда, которая пришла в сопровождении младших братьев, соперничавших за внимание сестры, то и дело дергая ее за косу, словно колокольчик за веревочку. Гульельмо, спрятавшись за занавеской с картонным копьем в руке, с тревогой дожидался, когда двое старших кузенов наконец его заметят.

Подошли и другие гости. Джемма, которая, несмотря на возраст и недуги, никогда не упускала случая навестить брата в воскресенье, вошла в дом, заметно прихрамывая. Профессор де Доминичис, исключительно обходительный калабриец, директор престижного пансиона, прибыл вместе с двумя дочерями, которые подружились с Костанцей в школе Берлица. Едва войдя в гостиную, он подскочил к Агате, щелкнул каблуками и с образцовой галантностью поцеловал ей руку. Как обычно, пришел и сокурсник Руджеро, завоевавший всеобщую симпатию остроумными пародиями на профессоров и политиков. Он впервые привел с собой младшую сестру, которая смущенно уселась в углу. Разумеется, опасения Агаты оправдались: явилась баронесса Томмазелли, одна, без мужа, – тот простудился, и она хотела спросить совета синьора доктора по этому поводу.

На пороге гостиной внезапно возник Альфонсо, которого представили гостям как близкого друга Руджеро.

3

3 июня, в день покровительницы Мессины Богоматери с письмом[11], балкон гостиной дома Андалоро украсило драгоценное покрывало из лазурной дамастовой ткани – самая красивая вещь в приданом Костанцы. Агата и Джустина вывесили его, как они сказали, «перед шествием в честь Девы Марии». Возвращаясь в тот день домой, Доменико заметил, что это совсем не то выцветшее полотно, которое его жена и тетя вывешивали каждый год. Совершенно очевидно, что покрывало вывешено на балконе не столько в знак почитания Девы Марии, сколько из желания произвести хорошее впечатление на старших Орландо, родителей Альфонсо, которые должны прийти сегодня вечером, чтобы вместе с Андaлоро посмотреть на торжественную процессию.

Сидя на диване в гостиной, Орландо осматривались по сторонам, разглядывали картины, фарфор, драпировки, зеркала.

Агата передала Кармелине огромный букет красных роз, который подарил ей синьор Орландо, и велела поставить их в вазу. Доменико пригласил всех на балкон, чтобы полюбоваться видом. Из Палаццаты и впрямь открывалась великолепная панорама: одни корабли исчезали у горизонта, другие заходили в гавань, на верхушке маяка мигал фонарь, а прямо под балконом, на проспекте Витторио Эмануэле, кипела жизнь – проносились коляски, телеги, трамваи, прогуливались люди. Палаццата – огромное пространство, занятое мраморными палаццо, простирающееся на весь припортовый район, – одно из чудес Мессины и всей Сицилии; эти монументальные здания первыми предстают взору тех, кто прибывает в город морем.