Женщина, которая жила у моря

– Дорогой доктор, вы здесь словно в театре! Бесподобно! – восхищался Сальваторе Орландо. – Ведь это рай на небесах, весь город у ваших ног! Сегодня и мы полюбуемся процессией сверху! А эта мраморная лестница… Просто чудо! Да у вас настоящий королевский дворец!

Вернувшись в комнаты, тучная синьора Мария тотчас рухнула в кресло, хлебнула соленого лимонада и принялась обмахиваться веером.

– День сегодня выдался очень жаркий, – сказала Агата, отметив про себя, что щеки у будущей сватьи свисают, как у мастифа.

– Жара тут ни при чем, дело совсем в другом… – проронила та чуть слышно, чтобы не услышали мужчины.

Агата покраснела и стала крутить жемчужину в своем ожерелье, задаваясь вопросом, когда же тетя Джустина оставит свою кухню и придет ей на помощь. Она обвела взглядом комнату: у балкона Руджеро пытался отвлечь разговорами о футболе несчастного Альфонсо, который заметно нервничал. Костанца, разумеется, все еще находилась в своей комнате. Она выйдет позже, как и договаривались. Доменико, прикрывшись дежурной улыбкой, с отсутствующим видом сидел в углу дивана, закинув ногу на ногу, напротив Сальваторе Орландо.

Раздраженная, Агата едва заметно ему кивнула.

– Так, значит, вы живете за городом? – проговорил тогда Доменико с таким видом, будто каждое слово давалось ему с огромным трудом.

– Можно и так сказать. Мы живем в Треместьери, рядом с вокзалом, недалеко от фабрики Сандерсонов, тех, что делают джемы и мармелады. Вы же знаете, где это? На трамвае можно добраться за несколько минут, но мы ездим на собственном автомобиле. Нас таких всего трое на всю Мессину. В следующий раз привезу вашим дамам одеколон в кожаном футляре, который тоже выпускают эти Сандерсоны.

Агата с благодарностью улыбнулась.

– Большая часть земель, где стоят здания фабрики, была во владении нашей семьи, я сам продал ее англичашкам.

Доменико слегка поднял бровь.

– Да что вы говорите?

– Знаю, знаю, не стоит продавать землю, но она не слишком плодородна, к тому же издольщики вечно мошенничают. Мне сделали… – он доверительно наклонился к Доменико и, понизив голос, сообщил: – «Астрономическое» предложение.

Сальваторе Орландо пригладил усы и продолжил, то и дело вставляя слова из местного диалекта:

– Я вложил кое-каких деньжат в компанию братьев Пирс. Англичане ведь знатные дельцы. Пирсы – судовладельцы; здесь, в Мессине, они настоящие короли, а не какой-то там Витторио Эмануэле[12]. Они крупнейшие акционеры Сицилийского банка, у них доли в дубильнях, кондитерских, оливковых рощах, виноградниках и прочих предприятиях, даже в нашей футбольной команде. Сицилиец сидел бы себе довольный на солнышке и наслаждался тем, что имеет, но этим вечно мало! Вот увидите, во что они превратят свою судоходную компанию теперь, когда Мессина стала международным портом.

– Да, это правда. Иностранцы преобразили город, и не только с экономической точки зрения, а прежде всего в культурном и социальном отношении. Благодаря им Мессина стала крупным городом-космополитом и распрощалась со своей провинциальностью, – ответил Доменико на чистейшем итальянском языке.

– Денежки у них водятся! Что правда, то правда. – Дон Сальваторе выразительно потер друг о друга большой и указательный пальцы. – Самые красивые виллы построены англичашками. Возьмите хоть виллу Берта. Или виллу Песси в Спарте, ту, что для Пирсов отгрохал молодой архитектор из Флоренции, у него еще такая куриная фамилия.

– Коппеде[13].

– Точно. Он самый. Я был на этой вилле и вот что вам скажу: может быть, однажды и я обзаведусь такой же. Конечно, я не так богат, как Пирсы, но при желании могу прокормить не одну, а целых три семьи. Так что мой сын, – с удовлетворением заключил Сальваторе, – может играть в свое «футболло», или как это называется, хоть всю жизнь, если захочет!

Закончив свою речь, дон Сальваторе откинулся на спинку кресла, выпятил живот и засунул руки в карманы жилета, наслаждаясь произведенным эффектом.

Доменико отвернулся и стал смотреть в другую сторону, едва удержавшись от резкого ответа. Его взгляд упал на полку, где стояла книга «Норманны: история цивилизации». Он задумался, что станет после его смерти с книгами, которыми он так дорожил.

– Видели, какая красивая служба была с утра в главном соборе? Гораздо лучше, чем в прошлые годы, – вступила в разговор донна Мария.

– Да, служба была замечательная, – согласилась Агата, стараясь заглушить голос мужа, который пробормотал что-то вроде: «Никогда не ходил на эти службы».

Супруги Орландо ошарашенно посмотрели на него и обменялись осуждающими взглядами. Агата подумала, что настало время помолиться Богоматери о благополучном завершении вечера.

– Мы с Марией всегда посещаем службу, наше место сразу за братией.

Никто из Андалоро никак не отреагировал на это заявление, так что синьора Орландо прервала неловкое молчание вопросом, прозвучавшим с почти инквизиторской интонацией:

– Вы ведь знаете историю Богоматери с письмом, покровительницы Мессины?

Агата, с облегчением ухватившись за возможность сменить тему разговора, ответила, что помнит ее лишь в общих чертах.