Женщина, которая жила у моря

Многие соотечественники Пьетро участвовали в возведении этих мостов. Каждый день сотни людей отправлялись на стройку в надежде получить работу. В вечно бурлящем Нью-Йорке места хватит всем!

Вдруг, сам не зная как, Пьетро очутился перед вывеской «Госпиталь Колумбус». Он остановился и прочел надпись на итальянском языке. Глубоко вздохнув, он толкнул дверь.

Пьетро вытер пот со лба и огляделся по сторонам. Внутри было пусто и свежо, как в монастыре. Лишь по бокам от входной двери стояли две скамьи и стол, заваленный бумагами. Одна из сестер решительно толкнула скрипучую дверь, и, заглянув ей за плечо, Пьетро увидел широкий коридор, по которому сновали люди с озабоченным видом.

– Я ищу доктора Витале. Вы не знаете, где я могу его найти? – спросил Пьетро.

Сестра предложила ему посидеть и подождать, пока она позовет доктора. Пьетро сел, вынул из кармана пиджака партитуру и погрузился в чтение. Доктор Витале застал интересную картину: в одной руке Пьетро держал листок, а другой дирижировал воображаемым оркестром.

– Что вы исполняете, маэстро Малара? Симфонию или, может быть, оперу? Лично я люблю итальянскую драму.

Пьетро очнулся. Он быстро убрал партитуру в карман и поднялся.

На вид доктору Витале было около пятидесяти. Густые волосы с проседью и более светлые усы добавляли ему авторитета. Но всего этого Пьетро совершенно не помнил. Он узнал только голос, глубокий и теплый.

– Ваш сын здоров как бык. Кстати, вы сдали анализы, о которых я говорил?

– Разумеется, – солгал Пьетро. – Все в полном порядке.

– Идемте со мной. Вы можете забрать Сантино.

Они пересекли холл и оказались в длинном коридоре с множеством дверей по обеим сторонам. В нос ударил едкий запах дезинфекции. Витале заговорил громче, словно заявляя о своем присутствии. Услышав его голос, пациенты, прогуливавшиеся по коридору, быстро вернулись в свои палаты. Они знали, что доктор любит тишину и порядок, и не хотели его огорчать.

– Спасибо, доктор! Огромное вам спасибо! Вы спасли моего мужа, – с этими словами к доктору подошла женщина и схватила его за руку, намереваясь поцеловать, но он быстрым жестом отстранил ее.

– Если вы действительно хотите меня отблагодарить, приходите к нам в свободное время. Наша больница существует благодаря помощи волонтеров.

Обернувшись к Пьетро, который почтительно ожидал в стороне, доктор пригласил его следовать за ним.

– Здесь, в Нью-Йорке, наши соотечественники мрут как мухи. Питаются плохо, живут в трущобах. Впрочем… Кому я рассказываю? Прошу прощения.

Они вошли в небольшой кабинет, чтобы взять с покосившегося железного стола медицинскую карту Сантино. Следом ворвалась медсестра.

– Простите, доктор. Я не знала, что у вас посетитель. Где нам разместить трех новых пациентов? У нас не осталось даже носилок.

– Как-нибудь устроим, мы же не хотим, чтобы они оказались в Бельвью[24], в этом ужасном лазарете… Не волнуйтесь, я об этом позабочусь, – с улыбкой ответил доктор.

В этот момент в комнату вошла невысокая темноволосая девушка и одарила присутствующих открытой улыбкой. На ней была форма медсестры и длинный белый передник. Она вела за руку Сантино.

Пьетро с трудом узнал сына. Сантино как будто стал выше ростом, от худобы и неопрятности не осталось и следа, а на щеках даже заиграл румянец.

Он наклонился, чтобы обнять сына, но мальчик ни за что не хотел отпускать руку девушки.

– Моя дочь Джузеппина. Она помогает мне в госпитале, – с гордостью представил девушку доктор Витале. – А это маэстро Малара.

Пьетро обратил внимание, что девушка во многом похожа на отца, у нее такие же густые брови и вьющиеся волосы. Заметив Пьетро, она стала поправлять выбившиеся из-под шапочки пряди.

– Очень приятно. Здесь все зовут меня Джо. Сантино прекрасно себя вел, он такой милый мальчик, – сказала девушка, поглаживая малыша по голове.

Пьетро Малара смотрел на них так, будто только что вернулся из дальнего путешествия.

– Простите, я не отблагодарил вас за все, что вы для меня сделали… Столько всего произошло… Я был, точнее, и сейчас тоже… несколько растерян…

– Не стоит благодарности. Расскажите лучше, как прошло прослушивание в филармонии, – отрезал доктор.

– Меня не взяли, – ответил Пьетро, глядя в пустоту.

Повисло молчание.

– Вероятно, вы хотите знать, на что я собираюсь жить в Нью-Йорке и способен ли содержать ребенка?

– Не принимайте близко к сердцу, но так и есть. Я беспокоюсь за малыша.

– Я приехал в Нью-Йорк по приглашению одной семьи. Видите ли, итальянцы, которые, как и я, окончили Неаполитанскую консерваторию, очень востребованы в Штатах, в том числе и в качестве частных педагогов для молодых людей, не имеющих возможности поехать в Италию, – ответил Пьетро с обидой в голосе.

Неужто его приняли за одного из тех несчастных, которые околачивались в больнице? Так вот какое впечатление он производит? Конечно, его черный костюм поизносился и кое-где покрылся пятнами, к тому же он не удосужился сменить воротничок. Обида улеглась. Доктор был прав: он действительно выглядит как бедный, опустившийся неудачник. Однако ему захотелось переубедить Витале.