Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890–1930-х годов

Этот круговорот смерти и нового рождения в его травестийном варианте у Хлебникова отчасти соположен переосмыслению гностического мифа о пленной Мировой Душе в драматургии Блока, в частности, в «Песне Судьбы». Оставим за рамками статьи размышления о месте «Ошибки смерти» в общей традиции, формирующейся вокруг мортальной фемининности, и о роли этой пьесы в последовательной полемике Хлебникова с поэтикой символизма. Множество возникающих вопросов требуют отдельного рассмотрения, однако уже на настоящем этапе понятно, что обращение Хлебникова именно к блоковской драматургии несводимо только к пародийному снижению образа девы-Смерти.

Раздел третий Новая Россия: 1920–1930-е годы

О. В. Гаврилина Женские образы в рассказах Ольги Форш 1910–1920-х годов

Ольга Дмитриевна Форш (в девичестве Комарова, 1873–1961) в литературу вошла достаточно поздно: первая ее публикация относится к 1907 году, это рассказ «Черешня» (журнал «Киевский вестник»); первый сборник произведений для детей «Что кому нравится» издан в 1914 году, второй — «Обыватели» — в 1923-м. Поначалу Форш больше привлекало не литературное, а художественное творчество. Она училась в мастерских Киева и Петербурга, работала учительницей рисования и лепки в детском саду и школе. Была хорошо знакома с модернистами и позднее посвятила им романы «Сумасшедший корабль» (1930) и «Символисты» (1933). Несмотря на широкую прижизненную известность, рассказы писательницы 1907–1930 годов практически не попадали в поле зрения исследователей (можно отметить разве что монографию А. В. Тамарченко, изданную в 1966 году[929], в которой исследовательница в духе времени и не всегда справедливо анализирует некоторые рассказы Форш, особенно те, которые обращаются к типичным ситуациям женской судьбы).

В настоящем исследовании мы предпримем попытку рассмотреть рассказы Форш через призму гендерного литературоведения, чтобы по-новому интерпретировать ее произведения, вписать ее имя в историю собственно женской литературы, исследующей особенности женского мировосприятия. Этот подход целесообразен, поскольку сама Форш неоднократно проявляла интерес к «женской» теме. Так, в письме М. Горькому от 6 декабря 1926 года она пишет:

Дороги мне написанные вами в прошлом письме слова о «матриархате». Для меня это заветная тема, давно к ней готовлюсь. О женщине все лучшее ведь сказано мужчиной, и есть пробелы — опыт наш иной. Но женщине заговорить по-настоящему ужасно трудно. Надо не только суметь, но и верить, что смеешь. Слишком долго она пребыла под проклятием ‹…› Философы особенно унизили на века ‹…›. Женский вопрос в глубине решается не юридически, а очень сложным и трудным самоосвобождением (курсив О. Д. Форш. — О. Г.)[930].

Обращаясь к рассказам Форш первой трети ХХ века, можно заметить, что женский вопрос и женская судьба исследуются писательницей подробно и всесторонне. Она перемещает действие своих рассказов в типично женские пространства (институт благородных девиц, женский монастырь), обращается к различным ситуациям женской жизни (беременность, рождение и смерть ребенка, проституция, взаимоотношения с подругами и другими женщинами). Судьбе девочки и девушки, институтки посвящены рассказы «Черешня» (1907), «Своим умом» (1913), «Из Смольного» (до 1923), «Во Дворце труда» (1926) и «Салтычихин грот» (1926). Судьбе «старых дев», женщин, чаще сирот, которые из-за изменившихся политических условий не смогли выйти замуж и в целом устроить свою жизнь, посвящены рассказы «Ночная дама» (1912) и «Жена Хама» (1919). Рассказы «За жар-птицей» (1910) и «Кладбище Пер-Лашез» (1928) фокусируются на роли жены, а «Был генерал» (1908), «Безглазиха» (1914) и «Чемодан» (до 1923) — на образе матери. Образ женщины-помощницы представлен в рассказе «Климов кулак» (до 1923) и некоторых других. Отдельно мы рассмотрим произведения конца 1920-х годов, в которых показано положение женщины: «Лебедь Неоптолем» (1927), «Последняя роза» (1929), «Куклы Парижа» (1929).

Институтка