Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890–1930-х годов

Первым, кто предложил научно обоснованную методологию анализа урбанистического своеобразия литературного произведения, был Н. П. Анциферов. Несмотря на то что характер его «петербургской трилогии» («Душа Петербурга», «Петербург Достоевского», «Быль и миф Петербурга»), написанной в 1920-е годы, кажется некоторым исследователям больше эссеистическим, нежели научным[995], достоинства этой работы для отечественного литературного градоведения очевидны: Анциферов первым предложил рассматривать город как комплексное явление и использовать для этого инструментарий других наук (преимущественно истории и социологии)[996], чем предвосхитил многие установки современных пространственных междисциплинарных штудий[997]. В отличие от посвященных Петербургу трудов А. Н. Бенуа, В. Я. Курбатова, Г. К. Лукомского, П. Н. Столпянского и др., которые уделяли особое внимание историко-архитектурной составляющей ландшафта, его вещно-объектному уровню, Анциферов

предпринял глобальную попытку осмыслить город как синтез материально-духовных ценностей, постичь «душу» Петербурга, под которой он понимал «исторически проявляющееся единство (курсив авторов. — Я. Ч.) всех сторон его жизни (сил природы, быта населения, его роста и характера его архитектурного пейзажа, его участие в общей жизни страны, духовное бытие его граждан)»[998].

Анциферов на основе анализа литературных традиций раскрыл средоформирующую и культурогенную роль историко-культурного ландшафта, который закладывает традицию художественного изображения данной местности, являясь сюжето— и стилеобразующим началом произведений, ей посвященных. Для Анциферова историко-культурный ландшафт был определяющим фактором, воздействующим на социальную психологию, а с ней — и на литературно-художественное восприятие и изображение местности в различных произведениях. Внимание к культурно-историческим изменениям в судьбе локуса позволило ученому зафиксировать поворотные моменты в истории и его литературной рецепции, поставив различные образы в «русло определенного потока», или традиции восприятия[999]. На примере Петербурга Анциферов указал на «известный ритм» в развитии отношения к пространству, определенный волнообразным процессом спадов и подъемов писательского внимания к Северной столице. Анализ динамики восприятия других городов, несмотря на уже существующие исследования о Москве, Нижнем Новгороде, Киеве, образы которых нашли отражение в литературе[1000], еще предстоит исследователям.

Раскрывая сущность общегуманитарного интереса к проблемам урбанизма, вызревшего на рубеже XIX–XX веков, Анциферов отмечал, что город — это «наиболее конкретный, устойчивый, сложный социальный организм»[1001], который с присущей ему полнотой выражает культуру конкретного периода времени: он впитывает историю страны, в которой он расположен, и волею своих граждан становится своего рода «ковчегом», который, с одной стороны, сохраняет прошлое, с другой — неустанно идет по пути прогресса, «думает о будущем». Метод, предложенный Анциферовым, получил название «локально-исторического»[1002].

Для характеристики автора, особое внимание уделяющего урбанистической проблематике, Анциферов разработал термин «писатель-краевед». В понимании ученого такой художник синтезирует образы урбанического ландшафта, носящего специфические черты культуры, сложившейся в определенный временной промежуток, и представляет в литературном произведении ви́дение целостного образа многоликого края или же репрезентацию одного из его ликов, в котором, по мнению автора, наиболее полно выразились чаяния и противоречия эпохи. Анциферов полагал, что «художественный вымысел ‹…› исходит из жизненной правды»[1003] — по крайней мере, той, которая открылась писателю.