Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890–1930-х годов

Не исключено, что между Берберовой и Кузнецовой произошел неявный конфликт, вызванный несовпадением их натур и основополагающих жизненных установок, со временем сделавшимся непреодолимым. Кроме того, негативную роль могло сыграть упрощенное, основанное на сложившемся еще в 1920-е годы стереотипе, представление Берберовой о складе личности Кузнецовой, обусловившее выбор эпистолярных стратегий — слишком прямолинейных, маскулинно-авторитарных, в ряде случаев откровенно агрессивных. Позволю себе предположить, что не последнюю роль в расхождении писательниц сыграли не прекращавшиеся нападки Берберовой на Бунина и нежелание Кузнецовой окончательно принять ее сторону. Несмотря на неоднократные уступки и мелкие ситуативные предательства, Кузнецова в конце концов сделала свой выбор, и он оказался не в пользу Берберовой, — как, впрочем, некогда Берберова сделала выбор не в пользу Гиппиус. С другой стороны, нельзя не учитывать становившихся все более резкими отзывов Буниных о Берберовой в письмах к Кузнецовой и Степун конца 1940-х — 1950-го годов. Оказавшись в весьма затруднительной ситуации и не имея намерения прерывать отношения с Буниными и противопоставлять себя общественному мнению значимых для нее кругов как Парижа, так и Нью-Йорка, Кузнецова, вероятно, приняла решение, казавшееся ей меньшим злом с точки зрения возможных последствий.

Ю. А. Сьоли Творческий путь Надежды Городецкой От «дамского» романа к религиозно-философским исканиям?

Надежда Даниловна Городецкая (1901–1985) — представительница первой волны русской эмиграции во Франции. Наряду с Н. Н. Берберовой, Г. Н. Кузнецовой, И. В. Одоевцевой[1581] и целым рядом других, менее известных литературных деятельниц[1582], она принадлежит к «молодому» («младшему»)[1583] поколению русских эмигрантских писателей, является так называемой «эмигрантской дочерью»[1584]. С 1924 по 1934 год она жила во Франции, активно участвовала в культурной жизни русского Парижа: писала на русском и французском языках (статьи, художественные тексты), переводила, выступала на заседаниях различных литературно-культурных групп и организаций («Кочевье», Франко-русская студия). С 1934 года и до конца жизни Городецкая работала в Англии: защитила диссертацию по философско-богословской проблематике, работала в Оксфордском университете, а затем долгое время возглавляла кафедру славистики в Ливерпульском университете. С середины 1930-х она почти перестала писать и публиковать художественные тексты и полностью посвятила себя научной и преподавательской деятельности. Надежда Городецкая завершила свою карьеру в качестве почетного профессора Ливерпульского университета.

Сегодня ее имя — скорее забытое — известно лишь узкому кругу специалистов. Тем не менее необходимо принять во внимание двойственность литературного статуса писательницы, а именно напряженность между неизвестностью ее творчества и возрождением интереса к ее литературному наследию. Об этом красноречиво свидетельствует издание сборника ее сочинений А. М. Любомудровым в 2013 году.

А. М. Любомудров, как и английская коллега Городецкой Элизабет Хилл, придерживается мнения, что она «забытая сегодня писательница»[1585], что ее жизненный путь, «незаметный»[1586] и «кажется менее ярким, чем у многих ее известных соотечественниц»[1587]. Отчего у исследователей и читателей возникает ощущение незамеченности и неяркости, связанное с именем Городецкой? И можно ли считать неудавшимся ее, казалось бы, незаурядный и своеобразный творческий путь?