Женщина на одно утро. Щедрость пирата

— Я хочу только выполнить данное мне поручение. Сказать то, что мне поручено. Я скажу — а вы решайте. Пусть нас слышат, что же поделать, если я не могу достучаться до вас! — Юсуф не менял тона, но я знала, что сумела вывести его из себя. Терпение, господин Юсуф, только терпение!

— Не нужно до меня достукиваться.

— Я не собираюсь просить вас отозвать заявление. Французские законы не дают вам права остановить правосудие по своему желанию. Нет, вы просто не можете отозвать заявление, особенно когда речь идет о покушении на убийство. Речь идет об общественном благе, и Одри останется в заключении до решения суда, если это вас интересует.

— Это меня очень интересует, вы правы!

— Одри хочет с вами встретиться, Дариа. Она умоляет вас пойти ей навстречу.

— Разве такое возможно? — поразилась я.

Юсуф молчал, подбирая слова.

— Одри сейчас находится в местном изоляторе, и все можно организовать достаточно легко. Проведут очную ставку, вы сможете встретиться. Она хочет с вами поговорить, и мое поручение будет выполнено. Она желает с вами встретиться. Только с вами. Больше ни с кем.

— Гхм! — Я все еще не могла собраться с мыслями. — Зачем ей это? Я понимаю, если бы она могла меня там добить. А что, может, у нее как раз такой план? — Я говорила с Андре, говорила на русском, и это тоже явно не нравилось Юсуфу.

— Ваша безопасность будет обеспечена и силами полиции, и репутацией нашей юридической фирмы, — заявил он, словно понял мою русскую речь. Я тут же предположила, что Юсуф владеет русским — паранойя, мой старый добрый друг. Все было возможно, и никаких вариантов я больше не отбрасывала. В конце концов, на нас охотилась невеста Марко! Это было немыслимо, и все же оказалось правдой!

— В репутацию вашей юридической фирмы я верую особенно, как в господа Бога, — процедила я.

Андре смотрел на меня серьезно, почти не мигая. Он был грустным и бледным. Несмотря на то что все мое естество противилось предстоящей встрече, я понимала, что желание Одри встретиться со мной — большая удача: был шанс, что она прояснит ситуацию, даст недостающую информацию.

Конечно, хотелось остаться дома, проваляться весь день на диване, разжечь камин. Возможно, сделать то, о чем говорил Андре.

— А нельзя, чтобы Одри через вас передала то, что она хочет сказать? — спросила я, невольно сбавляя обороты. Не было смысла злиться на этого незнакомого мне, вежливого Юсуфа. Наверняка эмигранта, дослужившегося до места в респектабельной юридической фирме, которому приходилось встречаться с преступниками разного калибра каждый день.

— Если бы это было возможно, я бы так и сделал, поверьте мне, Дариа. Это бы сэкономило мне самому много времени и усилий. Организовать вашу встречу сейчас — не самая легкая задача.

— Но вы сказали, что это будет несложно.

— Я имел в виду, что потом это будет куда сложнее, — пояснил Юсуф. — Я понимаю, что вы, должно быть, чувствуете…

— О, увольте! Не тратьте понапрасну этих ваших шаблонных фраз из пособия по тому, как успокоить клиента. Ничего вы не понимаете. К вам в автомобиль не подбрасывали бутылок с зажигательной смесью. Или подбрасывали?

Юсуф промолчал. Я едко улыбнулась самой себе.

— А почему нельзя, чтоб на эту встречу пошел я? — спросил Андре. — Или хотя бы сопровождал тебя?

— Нельзя, — вмешался Юсуф, услышав Андре. — Одри совершенно однозначно дала понять, что ничего никому не скажет, кроме мадемуазель Дариа. Она напугана тем, что ей предстоит пройти. Конечно, суд и тюрьма — закономерные последствия ее действий. — Юсуф словно озвучивал мои мысли. — Но от осознания этого факта ей не легче. Одри кажется, что теперь в опасности она.

— Вот же бедняжка, в опасности она! Интересно, в какой? Что ей в тюрьме забудут макароны к ужину подать? Ее бы в нашу тюрьму, в российскую! — возмущенно выпалила я, и только тут обратила внимание на отчаянную жестикуляцию Андре.

— Се-ре-жа! — декламировал он бесшумно, одними губами, и размахивал при этом руками. Я остановилась и принялась открывать и закрывать рот, зависнув, как программа на дешевом, маломощном компьютере. До меня медленно, как до жирафа, наконец дошло.

— Так вы придете? Что мне ей передать? — спросил Юсуф. Я прикусила губу и посмотрела в окно — во дворике не было ни души. Я хотела сказать «нет».

— Не нравится мне все это, — пробормотала я, но решение уже приняла. Я вспомнила о разговоре с Шурочкой, о родителях Сережи, моей маме, которая пострадала из-за меня или, вернее, из-за болезненной страсти Одри. Ее реакция зацепила всех — как радиоактивный гриб после атомного взрыва. Настроение упало, день померк, и силы, еще пять минут назад бившие во мне фонтаном, покинули меня. Если бы я отправилась бегать сейчас, то плелась бы по улицам, как сонный червяк, выискивая в каждом встречном-поперечном врагов и убийц. Конечно, я пойду на встречу с Одри. От судьбы не уйдешь, и уж точно не убежишь, нацепив кроссовки и спортивный костюм.

— Пойдем пить кофе, — предложила я Андре, бросив замолчавший телефон на диван.