Женщина – не мужчина

Водились за Дейей и другие грешки. Однажды она попросила одноклассницу Юзру купить для нее диск Эминема, потому что знала, что Фарида никогда и ни за что этого не разрешит. У Юзры родители были не такие строгие, как Дейины бабушка с дедушкой, разрешавшие ей слушать только арабскую музыку. Юзра тайком принесла диск Эминема в школу, и Дейа заслушала его чуть не до дыр. Ее влекли и волновали острые темы, которые поднимал рэпер, она восхищалась его бунтарской позицией и смелым голосом. Если бы у Дейи тоже был голос! Иногда вечером, когда в школе выдавался плохой день или влетало от Фариды, Дейа надевала наушники и засыпала под голос Эминема, зная, что где-то есть еще один человек, бьющийся в тенетах косного мира. Ее утешала мысль, что необязательно быть женщиной и даже иммигрантом, чтобы почувствовать, каково это – когда ты всюду чужой.

Если подумать, пожалуй, это был единственный раз, когда Дейа попросила другого человека сделать что-то для нее. Ей не по нутру было просить об одолжениях – она не хотела доставлять людям неудобства, становиться обузой. Но сейчас иного пути не было. В столовой она собралась с духом и подошла к Мерьем. Та, слегка улыбнувшись, протянула телефон, и Дейа кинулась в ближайший туалет, изо всех сил стараясь не залиться краской стыда. Пробегая мимо зеркала, она отвернулась от собственного отражения. Лицо трусихи. Лицо дуры. Дейа юркнула в кабинку и заперла дверь. Набирая номер, она чувствовала, как колотится в груди сердце. Трубку взяли после четвертого гудка.

– Алло, – раздался женский голос.

Дейа кашлянула. Во рту у нее пересохло.

– Эмм, здрасте. – Она старалась, чтобы голос не срывался. – Это «Книги и кофе»?

– Да, – короткая пауза. – Чем я могу вам помочь?

– Эмм… а можно позвать заведующую? Меня зовут Дейа.

– Дейа?

– Да.

Собеседница помолчала. А потом сказала:

– Поверить не могу, что это ты. – В голосе женщины звучал испуг.

Дейа осознала, что у нее дрожат руки, и крепче прижала мобильник к хиджабу.

– А кто это говорит?

– Это… – Женщина запнулась. У Дейи по жилам хлынул адреналин.

– Кто вы? – повторила она.

– Даже не знаю, с чего начать, – пробормотала женщина. – Понимаю, звучит странно, но я не могу ничего объяснить по телефону.

– Что? Почему?

– Просто не могу, и все…

Сердце у Дейи колотилось так, что ей казалось – в кабинке грохочет его эхо. Она словно попала в какой-то триллер – такого просто не может быть в реальной жизни.

– Дейа, – позвала женщина. – Ты там?

– Да.

– Послушай… – Женщина понизила голос, и Дейа услышала, как на заднем плане пикает касса. – Мы можем встретиться лично?

– Лично?

– Да. Ты можешь прийти в магазин?

Дейа задумалась. Одну ее из дома отпускали, только когда Фариде что-то нужно было позарез – например, в холодильнике шаром покати, а тут гости. Тогда она отсчитывала Дейе точную сумму денег и отправляла в продуктовый на углу Семьдесят третьей улицы за коробкой чая «Липтон» или в итальянскую кондитерскую на Семьдесят восьмой за лотком неаполитанского печенья. Дейа мчалась по улице, и ветер трепал ее волосы. Пахло пиццей, вдалеке вызванивал свой нехитрый мотивчик фургон с мороженым. Это было замечательное чувство – когда шагаешь по улице одна, сама себе хозяйка. Обычно Халед и Фарида сопровождали Дейю и ее сестер всюду: и в их любимую пиццерию «Элеганте» на Шестьдесят девятой улице, и в «Бэйгл-Бой» на Третьей авеню, а иногда, по пятницам, даже в мечеть. Теснясь на заднем сиденье дедова шевроле семьдесят шестого года, девочки опускали глаза в пол всякий раз, когда за окном мелькал мужчина. И только изредка, когда Дейа в одиночестве шагала по Пятой авеню в толпе мужчин и женщин, ей не нужно было опускать глаза – никто бы ее не одернул. Но она все равно смотрела под ноги. Даже прикажи она себе глядеть прямо, все равно не получилось бы.

– Нет, не могу, – наконец выговорила Дейа. – Дедушка и бабушка никуда не отпускают меня одну.

Повисла долгая пауза.

– Да, знаю.

– Откуда вам знать что-то о моих дедушке и бабушке? И как вы узнали, где я живу?

– Это не телефонный разговор. Нам нужно увидеться. – Женщина снова помолчала. – Может, прогуляешь школу? Это возможно?

– Я никогда раньше не прогуливала школу, – призналась Дейа. – А даже если прогуляю – откуда мне знать, что я не нарвусь на неприятности? Ведь я понятия не имею, кто вы такая.

– Я не причиню тебе вреда, – сказала женщина уже гораздо мягче, и Дейа подумала, что этот голос она уже где-то слышала. – Поверь, я никогда не причиню тебе вреда.

Да, голос определенно знакомый. А вдруг это говорит ее мать? Да нет же, нет, бредовая мысль – но Дейа не могла выкинуть ее из головы. Она отчетливо помнила, когда в последний раз слышала голос Исры.

«Прости меня, – шептала Исра и повторяла снова и снова: – Прости меня». Прошло десять лет, а Дейа до сих пор не знала, за что мать просила прощения.

– Мама? – сорвалось с ее губ.

– Что?

– Это ты, мама? Это ты? – Дейа забилась в угол кабинки. Вдруг это и впрямь ее мать. Ну вдруг! Может, она вернулась. Изменилась. Раскаялась.

– Ох, Дейа! Нет, я не твоя мама. – Голос женщины задрожал. – Извини, я не хотела тебя расстраивать…