Женщина перемен

Беглый взгляд отметил ковер на стене, телевизор довольно старой модификации, цветные шторки и множество фиалок на подоконнике. В старушечье убранство помещения не вписывалась лишь сервировка стола, накрытого бархатной скатертью. На столе стояли бутылка текилы, две пустые тарелки и посередине — большой набор японского ассорти, в котором были различимы разные виды роллов и суши. Соевый соус, васаби и палочки — все это было в запечатанном виде, из чего я сделала вывод, что еду только что привезли из ресторана.

— Поль, ты где? — снова позвала я.

Поля меня ждет, раз стол накрыт и дверь не заперта. Значит, я пришла вовремя и не нарушила внезапно изменившихся планов. Но где она сама? Я сняла с плеча сумку, чтобы достать телефон и позвонить, когда заметила, что в комнате есть еще одна дверь и она приоткрыта. Свет в соседнем помещении не горел. Я подумала, что там, должно быть, спальня. Неужели Полина в ожидании меня заснула? И ей не помешал работающий телевизор? Я решительно пересекла небольшое пространство и толкнула дверь в темную комнату, но она не открылась, поскольку ей мешало какое-то препятствие. Я толкнула сильнее, и дверь поддалась. Это была спальня одинокой женщины. Свет уличного фонаря, доходивший сюда с перекрестка, обозначил односпальную кровать, полированный шкаф и допотопный комодик, покрытый кружевной салфеткой. Прямо перед ним на полу валялась разбитая ваза. Как странно, что ее никто не убрал, подумалось мне. Я потом долго не могла забыть ощущения, пережитые в тот момент, когда я увидела рядом с осколками вытянутую руку. Тело, распростертое на полу, лежало в неестественной позе, сквозь пелену наползающего на меня ужаса я разглядела вывернутую женскую ногу и слетевшую с нее тапочку. Одна рука была отброшена, другая, напротив, прижата в шее. Женщина лежала лицом вниз, мне были видны лишь разметавшиеся в беспорядке волосы. Полинины волосы. В ту минуту меня охватило такое оцепенение, что я не сумела бы закричать, даже если бы от этого зависела моя жизнь — горло перехватило так, что я не могла набрать в легкие воздуха. Не могу сказать, сколько я простояла в состоянии полной прострации, слушая, как бешено колотится мое сердце, — может быть, несколько секунд, может быть, минуту. Я начинала осознавать, что вижу перед собой труп. Об этом говорило полное безмолвие, неподвижность тела, его не физиологичное положение. Видимо, в какой-то момент я все-таки пошевелилась, и тогда за спиной у меня раздался приглушенный мужской голос:

— Не двигайтесь! Отойдите в сторону!

Ужас взорвался во мне ослепительной вспышкой, и эмоции наконец получили доступ к выходу — я отчаянно дернулась и что было мочи закричала. В ту же секунду крепкая мужская рука в перчатке зажала мне рот.

— Спокойно, не надо кричать, — скомандовал незнакомец и вытолкнул меня из темной комнаты на свет.

— Вы? Что вы здесь делаете? — просипела я, как только он убрал руку с моего лица.

— А вы?

Это был Илья. Он был одет в короткое черное пальто, длинные волосы перехвачены резинкой.

— Давно вы здесь? — спросил он.

— Я только вошла, — ответила я, — мы с Полиной договорились встретиться в семь.

Он бегло посмотрел на свои часы.

— Пять мнут восьмого, — констатировал парень. — Вы ни к чему не прикасались? Постойте минуту, я сейчас.

Он решительно вошел в темную комнату и наклонился над телом.

— Ее задушили, — сказал он, снова появившись на пороге. — Так вы трогали здесь что-нибудь или нет?

— Да нет же! Я пришла, Полинка не отзывалась, я заглянула сюда посмотреть, не заснула ли она.

— Она еще теплая, — сообщил Илья, и от этих слов мне стало совсем худо, по щекам, помимо моей воли, потекли обильные слезы.

— Что же это такое? — пролепетала я солеными губами.

— Убийство, вот что.

Глаза молодого человека лихорадочно метались из стороны в сторону, осматривая помещение.

— Это стол для вас накрыт?

— Думаю, да.

— О вашей встрече кто-нибудь еще знал?

— Я никому не говорила, а Полина — не знаю, откуда мне это знать?

— Как вы договаривались о встрече? Она вам звонила?

— Да, она вчера звонила, — подтвердила я.

— Тогда вас в любом случае будут допрашивать, — сказал Илья и стал подталкивать меня в направлении коридора. — Давайте выйдем на улицу.

Мы вышли из калитки и прижались к забору. Улица теперь выглядела зловеще: ветки деревьев, качающиеся на ветру, отбрасывали тени, сплетающиеся в ритуальном танце, ветер гудел в узком проходе между домами. Когда в одном из соседних дворов завыла собака, нервы мои не выдержали:

— Я еду домой, а вы делайте что хотите, — отрезала я и сделала движение, чтобы уйти.

Илья мягко остановил меня.

— Как вас зовут? — спросил он, смертельно меня обидев.

— Люба, Любовь Николаевна, — с вызовом ответила я.

— А я Илья, — ответил он, не заметив полыхнувшего в моих глазах огня. — Учитывая то, что здесь произошло, оставаться тут, конечно, не нужно. Уходите, Люба, но дальше действуйте так, как я вам скажу.

— С какой стати? — возмутилась я. — Я буду вести себя так, как считаю нужным!