Женщина перемен

— Люба, я прошу вас, успокойтесь и выслушайте меня, — произнес Илья, приблизившись ко мне настолько, что я чувствовала его дыхание. — Вы вызовете полицию, а мне срочно нужно сделать одно очень важное дело. Полиции вы расскажете все как есть, кроме того, что видели здесь меня. Хорошо?

— Но вы здесь были, — резонно заметила я, — более того, я не знаю, что вы здесь делали, зачем явились и откуда знали Самохину!

Я выпалила все это на одном дыхании, скорее из желания отомстить за то, что он был настолько ко мне безразличен, что даже не узнал моего имени, чем руководствуясь еще какими-то соображениями, но вдруг до меня самой дошел смысл произнесенной тирады. А ведь действительно, какого черта здесь делал этот парнишка? Подкрался ко мне сзади, напугал до смерти… Зачем он сюда пришел? Откуда узнал, что Полина тут квартирует? И вообще, почему он ею интересуется? А что, если он был в доме, когда я туда явилась? Я ведь не заглядывала на кухню, не знаю, кто мог там находиться… Илья словно прочел мои мысли.

— Немного позже я объясню вам все: и что я там делал, и зачем пришел, — торопливо проговорил он, — но сейчас мне нужно сделать одну очень важную вещь.

— Какую? — во мне тоже прорезался тон, не предвещающий никаких поблажек.

— Мне нужно съездить к ее мужу, — ответил Илья, — причем срочно. Труп еще теплый, значит, она умерла совсем недавно. Мне нужно понять, дома ли ее муж, и кое-что у него выяснить.

— Вы думаете, это он?

— Это вы так думаете, — заметил Илья, — а я пока никак не думаю. Но мне нужно кое-что выяснить. Идите домой или куда там еще, звоните в полицию, но обо мне не говорите.

— Какие еще будут указания? — Я почувствовала, как мое лицо перекосило от злости. Какого черта он распоряжается!

— Послушайте, Люба, я обещаю вам все рассказать, но сейчас дорога каждая минута, если я сейчас задержусь, смысла ехать к ее мужу уже не будет, понимаете? Просто сделайте, как я вас прошу. Хорошо?

— Хорошо, а что потом?

— Вас опросят, но на подробный допрос к следователю, который будет вести дело, скорее всего, вызовут завтра, — объяснил он. — После того как вы закончите, можете мне позвонить. Мы встретимся. Если, конечно, вы не будете спешить домой, — добавил он.

— Нет, я не буду торопиться домой, у меня муж в командировке, — сказала я и почувствовала, как вспыхнули у меня щеки и шея.

— Тогда давайте телефон, я запишу вам свой номер.

Вернув мне аппарат, Илья резко развернулся и побежал к перекрестку, преследуемый тенями, которые, казалось, вот-вот дотянутся до него и куда-то уволокут. Через секунду взревел мотор, взвизгнули шины автомобиля, и я осталась совсем одна на слишком пустынной для этого времени суток улице. Пошел мелкий колючий снег, и, подгоняемая порывами ветра, взявшегося тоже неизвестно откуда, я оказалась у начала Базарной горы в мгновение ока. Я пришла в себя, только очутившись у ярко освещенного супермаркета, и почувствовала себя выбравшейся из какого-то зазеркалья. Домой я не собиралась, для меня была чудовищна сама мысль о том, что полицейские приедут в нашу квартиру. И пусть даже Максима нет, но скрыть от него факт пребывания в доме полиции я не смогу. Я набрала номер дежурной части и сообщила о событии, сказала, что в страхе покинула место происшествия, но готова показать, где именно находится труп моей знакомой. За мной приехали только через тридцать минут.

Илья был прав: меня допросил дежурный следователь. Я рассказала, что знала Полину со студенческих времен, что недавно встретилась с ней в кафе, разговорилась, и мы обе захотели продолжить наше прерванное знакомство. Вчера она позвонила мне и пригласила встретиться в доме 26 по улице Базарная гора. Я пришла. Дверь была не заперта. Я увидела накрытый стол, но Полина не отзывалась. Тогда я приоткрыла дверь в другую комнату и увидела лежащую на полу женщину. Нет, я не была уверена, что это Полина, хотя волосы похожи на ее. Нет, я не трогала ее, лишь позвала по имени. Нет, я не была уверена, что она мертва, хотя стопа ее была столь неестественно вывернута, что вряд ли живой человек стал бы мириться с такой позой. Я не сказала ни слова о присутствии Ильи, о муже Полины, которого она боялась, о «Белой лилии», от которой ожидала какой-то помощи. Мне пришлось взглянуть в лицо мертвой женщины, чтобы опознать в ней свою студенческую подругу, и я подтвердила, что это, несомненно, она — Полина Самохина. После этого у меня сняли отпечатки пальцев, взяли подписку о невыезде и предупредили, что более подробно со мной захочет поговорить следователь, который будет вести дело.