Женщина-призрак

Она попыталась как-то отреагировать на это сообщение, но ничего из этого не вышло. Я коротко изложил ей события минувшего дня. Она слушала с таким вниманием, с каким дети слушают волшебную сказку. Руки ее словно помимо ее воли взлетели вверх с колен, подобные маленьким существам с красивыми ножками, и устроились у нее на груди. Потом она заговорила.

– Но Сьюзен не могла бы убить мистера Броджеста. Она воспитанная девочка. К тому же она любит детей. Она определенно не причинила бы вреда маленькому мальчику.

– Тогда зачем же она украла его?

Это слово потрясло женщину. Она посмотрела на меня с неприязнью, словно я пытался прервать тот сон, в котором она жила. Теперь ее руки будто сами собой опустились на колени.

– Этому должно быть какое-нибудь объяснение, – сказала она.

– Вы знаете, почему она ушла из дома?

– Я… Лестер и я не можем ничего понять. Все шло, как всегда, своим чередом. Она собиралась поступить в колледж в Лос-Анджелесе, а на лето у нее была большая интересная программа: занятия теннисом и прыжками в воду, уроки французского языка. И вдруг в четверг утром, пока мы были в магазинах, она сбежала без всякого предупреждения. Она даже не попрощалась с нами.

– Вы сообщили об этом в полицию?

– Лестер сообщил. Но его не очень-то обнадежили-сейчас молодые люди каждую неделю пропадают дюжинами. Я никогда не думала, что с моей дочерью может произойти то же самое. Сьюзен очень хорошо жила. Мы дали ей все!

Я постарался подтолкнуть ее к трудной правде:

– Не произошло ли в жизни Сьюзен в последнее время каких-либо событий?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, каких-нибудь перемен в ее привычках. Например, она стала больше или меньше спать. Моменты необъяснимого возбуждения, сменяющегося полной апатией. Не изменилась ли как-нибудь ее внешность?

– Ничего подобного не было. Она не употребляла наркотиков, если вы подозреваете именно это.

– Кстати, о наркотиках. В четверг ночью в Санта-Терезе с ней что-то произошло, в результате чего она прыгнула в океан.

– Джерри Килпатрик был с ней?

– Да. Вы знаете его, миссис Крэндел?

– Он бывал здесь, в нашем доме. Мы познакомились с ним в Ньюпорте. Он показался мне довольно приятным мальчиком.

– Когда он был здесь в последний раз?

– Два месяца назад. Он поспорил о чем-то с моим мужем и больше уже не приходил сюда.

Она проговорила это с заметным сожалением.

– О чем был спор?

– Об этом вам придется спросить Лестера. Они в чем-то не смогли понять друг друга.

– Могу я поговорить с вашим мужем?

– Он лег спать. Эти два дня были очень трудными для него.

– Мне очень жаль, но лучше было бы поднять его.

– Мне бы не хотелось этого делать. Знаете, ведь Лестер не так уж молод.

Женщина не шевельнулась. Она была из тех мечтательных особ, которые очень тяжело воспринимают изменения в жизни. Будучи матерью, она могла бесконечно долго дежурить у телефона, но, если бы он зазвонил, то не нашлась бы, что ответить.

– Наша дочь вместе со сбежавшим юнцом сейчас находится где-то в море. Она подозревается в убийстве и похищении ребенка, а вы не хотите разбудить ее отца.

Я встал и подошел к двери.

– Если вы не позовете своего мужа, я сам пойду к нему.

– Хорошо, раз вы так настаиваете.

Когда она проходила мимо меня, мне показалось, что от нее веет холодом. Это, наверное, было присущим ей качеством. Да и сама комната тоже вызывала ощущение холода и какой-то искусственности. Ярко горевшие лампы в канделябрах казались застывшими слезинками. От мраморного камина веяло могильным холодом. В вазах стояли искусственные цветы, дополнявшие неприятное впечатление искусственной жизни.

В комнату вошел Лестер Крэндел. Можно было подумать, что чужим в доме был скорее он, нежели я. Он был невысок, крепкого сложения, седовласый, с седыми стального оттенка бачками, словно клещами охватывающими его небольшое лицо. Он улыбался, как человек, который хочет понравиться.

Рукопожатие его было твердым, и я отметил, что у него большие руки, хранящие следы тяжелой работы в прошлом – распухшие суставы пальцев и загрубевшую кожу. Я подумал, что он всю жизнь провел в тяжелой работе, медленно взбираясь на вершину небольшого холма благополучия, с которого его дочь спрыгнула в один миг.

На нем был красный шелковый халат, сшитый по фигуре, из-под халата выглядывала ночная рубашка. Лицо его раскраснелось, волосы были влажными. Похоже, он только что принял душ. Я извинился за то, что побеспокоил его.

– Ничего, ничего. Поверьте мне, я без труда поднимаюсь в любой час ночи. Насколько я понял, у вас есть сведения о моей девочке?

Я кратко рассказал ему то, что знал. Казалось, под давлением моих слов лицо его еще больше сморщилось. Он делал усилия, чтобы не выказать страха, от которого глаза его наполнились слезами.

– Но ведь должна же быть причина тому, что она сделала. Сьюзен – очень чувствительная девочка, и я не верю, что она принимала наркотики.

– Что за парни окружали ее?