Женщина с той стороны

Он помедлил немного, потом поднял голову. На меня уставились два синих бездонных колодца. Да, его глаза, такие серые поначалу, синели с каждым днём, а сейчас стали такими же, как у отца, только ярче, свежее. Посмотрел, кивнул здороваясь, и вновь склонился к игрушкам. Поначалу я боялась, что его зачатие, сдобренное алкоголем и травами Ханны не прошло даром, и я родила слабоумного императора. Но потом поняла, что эмоции ему чужды. Даже сейчас, в его три годика. Мне хотелось растормошить его, чтобы он смеялся и бегал так же, как и остальные ребятишки, но если я начинала его тискать или щекотать, он обижался. Причём не ревел и тогда, а лишь отстранялся и уходил. Такой вот старичок в теле моего сына. Тогда, три года назад вся женская половина дворца была в шоке, когда я порывалась кормить своего сына грудью.

— Да вы что! — выговаривала мне Аглая. — Вы же не простолюдинка! Я уже давно нашла двух чистых и здоровых кормилиц, выбирайте из них.

Я сдалась и уступила. Вообще, в большинстве случаев проще отступить, это бережет нервы и время. Но теперь я жалела, быть может, если бы он сосал материнскую грудь, то связь между нами была бы крепче? Но кто сейчас может сказать наверняка.

— Как он сегодня? — спросила я у няни.

— Как всегда, — пожала плечами она. — Проснулся в четыре тридцать, позавтракал с господином Валлиаром, потом час играл. Затем приходила Тирена и читала ему. Потом гуляли и полдничали. Сейчас играем.

Мой сын жил по графику. Причём установил его сам. Ему нравилось завтракать с отцом, благо он нуждался в сне так же мало, как и он. Просыпался после четырёх, тихий час с одиннадцати до часу. Отбой в девять. Я не понимала страсти к порядку у такого маленького создания, но Аглая видела в нем маленького Валлиара, а Айя была просто в восторге. Ей казалось, что он самый идеальный ребёнок в мире. Я повернулась к няне.

— Выйдите на минутку. Мне надо поговорить с сыном.

Поговорить с трехлеткой? Да, именно так, у нас маленький Александр воспринимался предельно серьёзно. И говорил он безупречно, чисто, правда, предпочитал отмалчиваться. Няня вышла.

— Александр, Саша! — вновь позвала я.

Он со вздохом отложил солдатика, понимая, что поиграть спокойно ему уже не дадут, и поднялся. Отряхнул штанишки на коленях, поправил рубашку и вновь уставился на меня синими глазищами.

— Сынок, ты ведь любишь меня?

— Да, госпожа, — послушно ответил он, а во взгляде тоска и желание вернуться к игре.

— Обними маму, пожалуйста.

Я присела перед ним на колени и протянула руки навстречу. Он послушно прижался ко мне, мой маленький император. Пах он ребёнком, так же, как и тогда, когда для того, чтобы обнять его, мне не требовалось разрешения. Он вытерпел мою ласку и отодвинулся.

— Я всегда буду любить тебя, — сказала я ему и погладила по волосам. — Иди, играй.

Он опустился на колени и потянулся за оставленным солдатиком. Так он относился абсолютно ко всем, даже к Айе, хотя она и находила это нормальным для маленького императора. Из окружающих он выделял только отца, но тот к нему с нежностями не лез. Они были под стать друг другу, большой и маленький. Я надеялась, что, когда Александр вырастет, он сможет открыть сердце женщине, как его отец Айе. И уж на его век охота за женщиной с той стороны не выпадет.

Я поднялась с колен и вышла из комнаты. Няня вернулась к сыну, но замечал ли он её присутствие? По дороге мне встретилась Тирена. За эти три года она стала взрослой девушкой, украшением дворца. Я боялась, что её рано выдадут замуж, но пока разговоров об этом не велось.

— Смотри, что я нашла. — она показала мне маленького золотого солдатика. — На чердаке рылась в сундуках. Там столько всего интересного. А уж этого солдатика Александр оценит точно.

И проскользнула мимо. У этой девочки находились и время, и силы для всех. Ненадолго я зашла в свою комнату, а потом прошла в покои Айи. Она была занята тем, что вышивала огромный ковёр. Его она собиралась подарить королеве соседней страны, которая этой осенью прибывает к нам с визитом. Абы как не годилось, и Айя с двумя помощницами создавали настоящий шедевр, не жалея качественных ниток, мелкого камня и жемчуга, выверивая каждый стежок. Увидев меня, она оторвалась от своей работы.

— Айя, мы можем поговорить наедине?

— Да, конечно, — отозвалась она и жестом отпустила помощниц. Разогнула спину и потянулась. — Адский труд. Но красиво выходит, не правда ли?

— Очень красиво, — согласилась я и сразу перешла к делу. — Айя, если бы ты родила ребёнка, стала бы ты меньше любить Александра?

— Зоя. Зачем об этом? Во-первых, если уж любишь, то невозможно любить меньше или больше, любовь она либо есть, либо её нет. А Александр истинный император, он плоть от плоти моего мужа, и, наконец, он самый чудесный ребёнок, я видела его рождение, он рос на моих глазах…Нет, глупости ты говоришь.

— А во-вторых?

— Во вторых у меня не будет детей. Быть может, ещё лет пять назад я надеялась, а сейчас уже и не печалюсь по этому поводу. Я сделала все, что могла. И слава богу, страна не осталась без наследника. Так что твой вопрос глуп.