Женщина с той стороны

— Ты представляешь…Здесь уже зреет ребёнок. Я никак не могу в это поверить, — увидела мои сборы и погрустнела. — Ты всё-таки решилась?

— Да. Надеюсь, ты мне поможешь.

— Я уже объявила, что не могу больше переносить эту жару. Поэтому завтра на рассвете забираю Александра и вместе со свитой уезжаю в наше имение, что на холмах у озёра. Спешка уже страшная, все заняты сборами. Те, кто поедет со мной, будут уверены, что ты осталась во дворце. Те, кто во дворце, будет считать, что ты уехала в деревню. Не знаю сколько, но фора у тебя будет. С Валлиаром я поговорю. Не сейчас, позже, когда его гнев утихнет. А вот Аглая будет в бешенстве, для неё ты диковинка, которой можно хвастать перед соседями.

— Я и так оставляю у вас самое дорогое, что у меня есть.

— Я все понимаю. Будь готова ещё до восхода солнца. Твою служанку я заберу, пусть помогает со сборами. Спать точно будет без задних ног. Хорошо, что Анны здесь нет.

Анну я ещё несколько месяцев назад перевела в покои Александра. Она тоже любила его больше жизни, и ей я доверяю. Глаз я не сомкнула. Выждав несколько часов, я поднялась, подхватила свои мешки и сморщилась, тяжело. Толкнула ту самую дверь, что вела в тёмную потайную прихожую. Та дверь, что вела в кабинет Валлиара, была заколочена Аей ещё тогда, когда только стало известно о моей беременности. А вот другая дверь вела вниз, маленькая лесенка, никакой стражи. Через несколько минут я уже подходила к конюшне. Анвар закинул мешки на спину бедной звёздочки, я решила пока идти пешком, чтобы не перегружать её. Посмотрела ещё на дворец. Слёзы закипели на глазах. Я оставляю здесь не только сына. Оставляю годы жизни, людей, которых когда-то ненавидела, а сейчас не знаю, как жить без них дальше. Нет, не Валлиара. Этот непонятный человек до сих пор был мне чужим. Тирену, Айю, Анну, милых поварих, да каждое лицо уже стало знакомым и немножко родным. Я уткнулась лбом в седло на спине Звёздочки. Будь сильнее Зоя, один раз, выбирая между Александром и своей жизнью, ты выбрала его. А сейчас…никто не говорил, что будет легко. Моего плеча коснулось лёгкая рука. Айя. У её ног стоял Александр, такой маленький, такой серьёзный. Я присела перед ним и крепко прижала, не в силах удержаться. Он безропотно стерпел.

— Госпожа, — спросил он у меня, когда я уже обняла рыдающую Айю. — Вы же ещё приедете?

— Обязательно, сынок, — повернулась к императрице и сказала. — Если родится сын, назови Виктором. А если дочка, то Верой. Это прекрасные имена.

Уже на постоялом дворе, когда мы с Анваром перекладывали содержимое наших мешков, стремясь распределить нагрузку на лошадей, я нашла подкинутый Аей мешок с золотыми монетами. Улыбнулась. Мы вышли из города, когда из-за горизонта уже поднималось алое утреннее солнце. Я была одета как можно скромнее, наши лошадки шагали споро, город оставался позади. У первого перекрестка к нам подъехали двое рослых мужчин на крепких конях. Я насторожилась.

— Что вам нужно? — спросила я. Пора уже изгонять из себя повадки августейшей персоны.

— Распоряжение госпожи Айи. Мы будем вас сопровождать.

За моей спиной оставались километры, но, пожалуй, только остановившись на первую ночевку у быстрого придорожного ручья, я посмотрела в ночное небо, полное звёзд, от горизонта до горизонта ничем не ограниченное, и поняла, что я свободна. Осознание факта так шокировало меня, что остаток ночи я не могла уснуть.

Невозможно передать словами все ощущения от конного путешествия в самый жаркий месяц лета. Однако все чаще по утрам трава покрывалась холодной росой, а листья на деревьях уже начали подергиваться золотом. Я поймала один такой лист, ещё зелёный, но уже в золотую крапинку, и подумала, что он такой же, как я. Вроде и самая молодость осталась позади, и первые нити седины уже блестят в волосах, однако оторвалась от такого надежного вроде дерева и лечу, куда ветер несёт. Я не считала дни нашего путешествия. Если честно, я наслаждалась каждым. И спокойным шагом моей Звездочки, и дневным зноем, и ночной прохладой, и неудобством мытья в мутных речушках, и кашей, пахнущей дымом. Все это было прекрасно. Наконец, перед нами выросли горы. Все пути стекались и вели к тому самому тракту, через который я впервые перешла на эту сторону гор. Но мы им не пошли. Пошли вдоль самих гор, дальше на запад. Шли по разбитой дороге или просто по степи, чем южнее заходили, тем больше становилось степей. Теперь, каждое утро, просыпаясь, я видела перед собой величественные снежные шапки, упирающиеся в небеса. О, я ещё помнила, какой жестокой может быть эта красота.