Женщина со шрамом

– А не можем мы остановиться где-нибудь по дороге? Я хочу сказать – не для того, чтоб всерьез поесть, а чтобы сандвичи купить?

Дождь перестал, лишь порой крупные, тяжелые и вязкие, словно масло, капли падали на капот машины. Когда они, наконец, выехали на шоссе, Кейт произнесла:

– Мне жаль, что я сказала то, что сказала мистеру Коллинзби. Я понимаю, это непрофессионально – симпатизировать подозреваемому. – Она хотела продолжать, но голос у нее сорвался, и она пробормотала только: – Простите, сэр.

Дэлглиш не взглянул в ее сторону. Он ответил:

– Вы говорили так из сочувствия к нему. Испытывать глубокое сочувствие, расследуя убийство, может быть опасно, но вовсе не так опасно, как утратить всякую способность сочувствовать вообще. Ничего страшного не произошло.

Но она не сдержала слез, и он, не сводя глаз с дороги, дал ей возможность тихо плакать. Дорога разворачивалась перед ними фантасмагорией огней: справа – процессией встречных фар, переведенных с дальнего света на ближний, слева – нескончаемым узором габариток движущихся на юг машин, огромных фур, застилающих на время темные живые изгороди и силуэты деревьев, ревом и грохотом целого мира непознаваемых путешественников, захваченных одним и тем же неодолимым влечением. Увидев вывеску «Сервисный центр», Дэлглиш перестроился в левый ряд, а затем съехал на боковую дорожку. Нашел место на краю парковки и выключил двигатель.

Они вошли в здание, сверкающее огнями и красками. Каждое кафе, каждый магазинчик были увешаны рождественскими украшениями, а в углу небольшой самодеятельный хор, на который мало кто обращал внимание, пел рождественские гимны и собирал пожертвования. Дэлглиш и Кейт прошли к умывальным комнатам, затем купили сандвичи и два больших пластмассовых стакана кофе, и вернулись к машине. Пока они ели, Дэлглиш позвонил Бентону, чтобы ввести его в курс дела, и через двадцать минут они были уже в пути.

Взглянув на лицо Кейт, напряженное от стоических попыток не выдать, как она утомлена, Дэлглиш сказал:

– День выдался долгий и до конца еще далеко. На заднем сиденье – плед, если сможете до него дотянуться. Я вас через некоторое время разбужу.

Сам он, когда вел машину, преодолевал усталость, сильно убавив отопление. Если она заснет, ей понадобится плед. Кейт откинула сиденье назад, укуталась пледом, натянув его до самого подбородка, и повернулась лицом к Дэлглишу. Уснула она почти мгновенно. Она спала так тихо, что он едва мог расслышать ее дыхание; лишь изредка она негромко удовлетворенно посапывала, словно спящий ребенок, и глубже зарывалась в плед. Взглянув на ее лицо, с которого все волнения были стерты благословением сна, когда жизнь на краткий миг уподобляется упокоению смерти, Дэлглиш подумал, какое хорошее у нее лицо: не такое уж красивое и, конечно, не тривиально миловидное, но хорошее, честное, открытое, такое, на которое приятно смотреть, лицо, которое останется таким надолго. Много лет, во время расследования, она заплетала свои светло-каштановые волосы в одну толстую косу. Теперь она постриглась, и они мягко лежали у нее на щеках. Он понимал, что ей от него нужно больше, чем он может ей дать, но знал, что она ценит то, что он дает ей: дружбу, доверие, уважение, привязанность. Однако она заслуживала гораздо большего. Примерно полгода назад он думал, что она обрела желаемое. Сейчас он был не так твердо в этом уверен.

Дэлглиш знал, что скоро его Особая следственная группа будет расформирована или поглощена другим отделом. Он примет собственное решение о своем будущем. Кейт получит давно заслуженное повышение – звание и должность старшего детектива-инспектора. А дальше что? В последнее время он чувствовал, что Кейт устала путешествовать по жизни в одиночку.

У следующей станции обслуживания Дэлглиш остановился и выключил двигатель. Кейт не пошевелилась. Он подоткнул плед потуже вокруг ее сонного тела и сам устроился поудобнее для краткого отдыха. Через десять минут он уже снова влился в поток машин, стремившихся сквозь ночь на юго-запад.

5

Несмотря на переутомление и травматичность предыдущего дня, Кейт проснулась рано и полная сил. Накануне, когда они с Дэлглишем поздно ночью вернулись из Драфтона, обычный для группы обзор сделанного за день был весьма интенсивным, но кратким, всего лишь обменом информацией, а не обсуждением выводов, которые могли из нее последовать. Результат аутопсии тела Роды Грэдвин был получен во второй половине дня, уже перед вечером. Отчеты доктора Гленистер всегда бывали исчерпывающими, однако этот был несложным и не неожиданным. Мисс Грэдвин была женщиной здоровой, со всеми возможностями здорового человека, и вполне могла надеяться на успешное осуществление своих планов. Именно два ее фатальных решения – избавиться от шрама и лечь на операцию в Шеверелл-Манор – привели к шести жестким и неопровержимым словам заключения: «Смерть от асфиксии, вызванной удушением руками». Когда вместе с Дэлглишем и Бентоном Кейт читала отчет, ее охватила знакомая волна бессильного гнева и жалости из-за бессмысленно жестокой разрушительности убийства.