Женщина справа

– Совсем ничего. Не взяли даже Баскию.

– Чего?

– Картину, которая висит на стене в гостиной.

– Мазня, которая похожа на детский рисунок?

– По крайней мере, вас это не оставило равнодушным. К вашему сведению, эта мазня стоит небольшого состояния.

– И вы даже не провели сигнализацию в своей хибаре?

– Видите ли, я еще меньший материалист, чем вы думаете. Можете этому не верить, но типы, которые вломились ко мне, хотели напугать, ничего больше. Как с тем силуэтом перед окном…

Детектив напряженно выпрямился в своем кресле. У меня мурашки побежали по спине.

– Какой силуэт?

– Без сомнения, мне следовало бы рассказать вам об этом раньше… Три дня назад кто-то шатался на улице перед моим домом и, похоже, наблюдал. Когда я вышел, он исчез. Я почти уверен, что за мной следили.

– Черт! Что вы творите, Бадина?! Я думал, что мы с вами команда.

– Мы и так команда.

– И вы позволяете себе выкидывать такие штуки! Я-то с вами честен с самого начала.

– Если бы я вам об этом сказал, что бы это изменило? Мне не хотелось, чтобы вы об этом беспокоились.

– Вы меня за кого принимаете, за мальчика-неженку? Вы еще на свет не родились, когда я рисковал своей шкурой, патрулируя улицы в этом проклятом городе!

С этими словами он поднял покалеченную руку.

– Вы уже находились лицом к лицу с субъектом, который угрожает вам оружием?

– Нет, конечно! Не надо проповедей, я знаю, что мне следовало вам об этом рассказать.

Хэтэуэй успокоился и принялся размышлять:

– Итак, за вами кто-то наблюдал. Вы сумели разглядеть его лицо?

– Нет. Единственное, что могу с уверенностью сказать: это был мужчина.

– Молодой? Старый?

– Без понятия. Я бы сказал, скорее молодой.

– Когда вы садились в свою таратайку, у вас было впечатление, что за вами следят?

– Как вы понимаете, я с тех пор постоянно настороже. Нет, ничего особенного я не заметил.

– Но вы не можете исключить возможность, что вы… точнее, что мы еще под наблюдением?

– Нет.

Наш разговор был прерван приходом в комнату Глории, его секретарши. Еще раньше, придя в агентство, я был удивлен ее возрастом: моложе меня. Мне показалось смешным само предположение, что эти двое могут состоять в близких отношениях. Глория принесла два стакана газированной воды и поставила их на письменный стол.

– Прошу!

– А покрепче у тебя ничего нет? – спросил Хэтэуэй, подмигнув ей.

Не отвечая, она пожала плечами и повернулась ко мне.

– В этой комнате еще пахнет табаком. Он курит, когда находится здесь с вами?

– Вы курите, Хэтэуэй? Вот не знал.

С возмущенным видом она резко развернулась.

– Вы, мужчины, все из одного теста. Вам просто невозможно доверять. Даже не надейся, что я буду изображать сестру милосердия, когда ты в один прекрасный день схватишь рак легких.

Я подождал, когда она выйдет, чтобы подразнить детектива.

– Глория прекрасная женщина.

– Ну да!

– Ей хватает храбрости выносить вас целый день. Скажите, это просто ваша секретарша или вас связывает нечто большее?

– Куда вы лезете, Бадина? Вам не кажется, что у нас на повестке дня более срочные дела?

Он встряхнул головой, будто для того, чтобы прогнать неприятную мысль, а затем постучал пальцем по лежащей на столе фотографии.

– В конце концов, это, может быть, хороший знак…

– Это как, хороший?

– Поразмышляйте пару секунд. Этот силуэт, это вторжение к вам – явные доказательства, что мы движемся в правильном направлении. Кое-кому очень не хочется, чтобы дело снова было открыто. Что же, хотят получить от нас на орехи – огребут по полной программе. Мы не собираемся останавливаться посреди переправы, верно?

– Отлично сказано!

– У вас нет желания заявить в полицию?

– Чего ради? У меня ничего не украли, и вы думаете, я приду к ним и буду подробно излагать нашу теорию заговора? Спасибо, мне этого уже с Эбби хватило.

– По крайней мере, они могли бы снять отпечатки пальцев.

– Думаете, субъекты, которые заявились ко мне, настолько глупые, что преподнесли мне свои отпечатки на блюдце с голубой каемочкой? В любом случае я больше не доверяю вашим приятелям.

– Моим приятелям? Напоминаю, что уже четверть века, как я перестал быть полицейским.

– Бывших полицейских не бывает. Попробовав раздобыть досье, вы, должно быть, разворошили осиное гнездо.

– Если не считать того, что это дело сорокалетней давности, что в департаменте полиции Лос-Анджелеса больше нет никого, кто работал в те годы.

– Зато существует корпоративный дух. Вы же не собираетесь мне сказать, что существует список дел, которые лучше не вытаскивать на свет?

– Я сам из себя сделал адвоката дьявола, вот и все.

– Во всяком случае, полицейские – единственные, кто знает, что мы интересуемся делом моей матери. Глория позвонила этому актеру, и вы расспросили Фреда Робертса – первого помощника режиссера. Помните: со дня смерти Харриса он не переставая разливается соловьем во всех периодических изданиях.

– Думаете, он рассказал о моем телефонном звонке, чтобы устроить еще больше шумихи вокруг себя?

– Такую возможность нельзя исключать. Он должен неплохо знать мир этой среды.