Женщина в белом

She crouched down over the flat stone of the grave, till her face was hidden on it, and made no reply.	Она припала лицом к могильному камню, обвила его руками и не отвечала.
"Miss Fairlie will be as good and kind to you as her mother was, if you mean well," I went on.	- Если у вас хорошие намерения, мисс Фэрли будет так же добра к вам, как была ее мать, -продолжал я.
"Miss Fairlie will keep your secret, and not let you come to any harm.	- Мисс Фэрли никому не расскажет о вас и не допустит, чтобы с вами случилась беда.
Will you see her to-morrow at the farm? Will you meet her in the garden at Limmeridge House?"	Почему вам не повидаться с ней завтра на ферме или не встретиться с ней в саду в Лиммеридже?
"Oh, if I could die, and be hidden and at rest with YOU!" Her lips murmured the words close on the grave-stone, murmured them in tones of passionate endearment, to the dead remains beneath.	- О миссис Фэрли, если б я могла умереть и успокоиться около вас! - прошептала она, прижавшись губами к камню и с горячей нежностью обращаясь к останкам, покоящимся под ним.
"You know how I love your child, for your sake!	- Вы знаете, как я люблю ваше дитя из-за любви к вам.
Oh, Mrs. Fairlie! Mrs. Fairlie! tell me how to save her.	О миссис Фэрли, научите меня, как спасти ее!
Be my darling and my mother once more, and tell me what to do for the best."	Будьте по-прежнему моей любимой родной матерью и скажите, как это лучше сделать.
I heard her lips kissing the stone-I saw her hands beating on it passionately.	Я видел, как она целовала камень, я видел, как горячо ее руки обнимали и гладили его холодную поверхность.
The sound and the sight deeply affected me. I stooped down, and took the poor helpless hands tenderly in mine, and tried to soothe her. It was useless.	Это зрелище глубоко тронуло меня, я склонился над ней и с нежностью взял ее бедные, беззащитные руки в свои, безуспешно пытаясь успокоить ее.
She snatched her hands from me, and never moved her face from the stone.	Она вырвала руки и не подняла головы от могильной плиты.
Seeing the urgent necessity of quieting her at any hazard and by any means, I appealed to the only anxiety that she appeared to feel, in connection with me and with my opinion of her-the anxiety to convince me of her fitness to be mistress of her own actions.	Желая успокоить ее во что бы то ни стало, я воззвал к тому чувству, которое, по-видимому, ее тревожило с самого начала нашего знакомства: к ее горячему желанию уверить меня, что она вполне нормальна и отвечает за свои поступки.
"Come, come," I said gently. "Try to compose yourself, or you will make me alter my opinion of you.	- Ну полно, полно, - ласково сказал я, -постарайтесь успокоиться, иначе мне придется переменить о вас мнение.
Don't let me think that the person who put you in the Asylum might have had some excuse--"	Не заставляйте меня предполагать, что человек, поместивший вас в больницу...
The next words died away on my lips.	Слова замерли на моих устах.
The instant I risked that chance reference to the person who had put her in the Asylum she sprang up on her knees. A most extraordinary and startling change passed over her.	Не успел я упомянуть о человеке, отправившем ее в сумасшедший дом, как лицо ее мгновенно разительно изменилось.