Женщина в белом

За стеклом лежал он – никем не востребованный, никому не известный, выставленный напоказ легкомысленному любопытству французской черни! Таков был ужасный конец этой долгой жизни, преисполненной растраченными впустую талантами и бессердечными преступлениями! Застывшее в величественной тишине смерти строгое лицо его – широкое, с крупными чертами, – как и весь его облик, предстало перед нами во всем своем великолепии, отчего болтливые француженки, стоявшие здесь же, восхищенно всплескивали руками и громко восклицали в один голос: «Ах, какой красивый мужчина!» Удар, поразивший его, был нанесен ножом или кинжалом в самое сердце. Никаких других следов на его теле я не заметил, разве что на левой руке, как раз на том самом месте, где я видел клеймо на руке Пески, у него краснели два глубоких пореза в форме буквы «Т», которые полностью скрывали знак Братства. Одежда, висевшая над ним, говорила о том, что сам он вполне сознавал грозившую ему опасность, – в Париже он скрывался под видом французского ремесленника. Я простоял у витрины совсем недолго, заставив себя в подробностях рассмотреть все эти детали. Но больше мне нечего сказать о них, ибо больше я ничего не видел.

Прежде чем закрыть эту тему окончательно, я упомяну здесь еще несколько фактов, касаемых его смерти, которые стали мне впоследствии известны (частично от Пески, частично из других источников).

Тело его вытащили из Сены; он был в той самой одежде, которую я описал, при нем не было обнаружено ничего, что могло бы помочь установить его имя, звание или адрес, по которому он проживал. Его убийца бесследно исчез, и обстоятельства, при которых он был убит, так и остались нераскрытыми. Предоставляю читателям самим делать выводы относительно этого таинственного убийства, как сделал их я. Упомянув, что человек со шрамом на щеке был членом Братства (примкнувший к обществу в Италии уже после отъезда Пески из его родной страны), а затем прибавив, что два пореза в форме буквы «Т» на левой руке умершего означали итальянское слово «Traditore»[16] и доказывали, что его настигла кара Братства за совершенное предательство, я расскажу все, что сам знаю о загадочной смерти графа Фоско и о том, что могло бы пролить свет на ее обстоятельства.

Тело графа было опознано на следующий день после моего посещения морга благодаря анонимному письму, которое получила его супруга. Мадам Фоско похоронила графа на кладбище Пер-Лашез. До сих пор графиня ежедневно самолично украшает роскошную бронзовую ограду вокруг его могилы венками из живых цветов. Она живет в строжайшем уединении в Версале. Не так давно она опубликовала биографию своего покойного мужа. Произведение это не проливает света ни на его настоящее имя, ни на тайную историю его жизни – оно полностью посвящено восхвалению его семейных добродетелей, описанию его незаурядных талантов и перечислению почестей, которые ему когда-либо воздавали. Об обстоятельствах его смерти в книге упоминается лишь вскользь, а последняя страница оканчивается следующими словами, подытоживающими его существование: «Он посвятил свою жизнь делу утверждения прав Аристократии и священных принципов Порядка, и он принял мученический венец за свои убеждения».

III

Со времени моей поездки в Париж миновали лето и осень, не принесшие с собой никаких перемен, о которых следовало бы здесь упомянуть. Мы жили так скромно и уединенно, что моего нынешнего заработка, ставшего теперь постоянным, вполне хватало на удовлетворение всех наших нужд.

В феврале родился наш первенец – сын. Мои матушка и сестра вместе с миссис Вэзи были нашими гостями на его крестинах, а миссис Клеменс присутствовала на них в качестве помощницы моей жены. Мэриан стала крестной матерью нашего сыночка, а Песка и мистер Гилмор (действующий через своего представителя) – крестными отцами. Могу прибавить, что, когда мистер Гилмор вернулся к нам годом позже, он очень помог мне с подготовкой моей книги, написав для нее по моей просьбе свой собственный отчет, помещенный здесь под его именем одним из первых, и это несмотря на то, что он был получен мной одним из последних.

Единственное событие, о котором мне остается рассказать, произошло, когда нашему маленькому Уолтеру исполнилось шесть месяцев.

В то время меня отправили в Ирландию сделать несколько рисунков для нашей газеты, в которой я теперь постоянно работал. Я отсутствовал около двух недель, переписываясь с моей женой и с Мэриан регулярно, за исключением последних трех дней, в течение которых я находился в постоянных разъездах и не был уверен, что их письма дойдут до меня. Обратный путь я проделал ночью, и, когда поутру я приехал домой, к моему крайнему изумлению, меня никто не встретил. Лора и Мэриан вместе с ребенком уехали из дому за день до моего приезда.