Женщина в черном и другие мистические истории

Вернувшись домой, Джон увидел, что садовник выполнил его просьбу. Булыжники декоративной горки были свалены за сарайчиком для инструментов, а бордюр с полевыми цветами заново перепахан. Глупо со стороны Кэролайн притащить в сад то, что было частью полей и живых изгородей, и он с удовлетворением смотрел на пустую грядку и разрушенную горку, напоминавшие ему о Кэролайн каким-то особенным, глубинным образом, С их исчезновением словно какой-то уголок его сознания очистился для новых и более декоративных насаждений. Как постарела жена за последний год, каким удручающим и тягостным было для него ее присутствие…

Воздух над полями дрожал от жара, и очертания замка, казалось, колыхались. Ни разу со дня ее смерти мистер Верралл не был там. Однако пора покончить с прошлым — уничтожение посадок Кэролайн должно было, казалось, помочь забвению. Как-нибудь в ближайшее время он сходит к замку и убедится, что его указания насчет более прочного ограждения на вершине сломанной лестницы выполнены. Может быть, ему следовало сходить туда раньше и бесстрашно взглянуть в лицо всему, что связано с этим местом, но он чувствовал, как в мозгу его образовалась маленькая черная заводь страха, в которой отражалось то место, где лежало ее изувеченное тело. Нельзя позволять ей растекаться…

Патси лежала неподалеку, в тени от сарайчика для инструментов; благоразумная маленькая леди наслаждалась свежим воздухом, укрывшись от солнца. При виде собаки воспоминание о ночном стуке в дверь, который разбудил его и заставил ее неистово лаять, вернулось к Джону с внезапной отчетливостью. Патси всегда боялась и недолюбливала Кэролайн; обычно она выскальзывала из комнаты, если та входила, и скорее осталась бы без обеда, чем приняла пищу из этих рук. Когда Кэролайн занималась своими посадками, а Джон проходил через сад с собакой, Патси обходила ее стороной.

Было время ленча, и он позвал:

— Патси, иди поешь!

Собака побежала за ним через сад, с готовностью устремившись к своей миске. Но тут произошло нечто непонятное. Когда они подошли к тому месту, где была декоративная горка. Патси остановилась и принялась лаять не то яростно, не то испуганно, пристально уставившись на что-то. Затем скользнула прочь, под прикрытие изгороди из бирючины, и помчалась к дому.

Всего на мгновение маленькая черная заводь страха, что таилась у Джона в глубине подсознания, расширилась, затопив все; расплавленное солнце, казалось, внезапно сгустилось, вобрав в себя самый дух Кэролайн. Но он призвал на помошь здравый смысл; просто-напросто вид Патси, спасающейся бегством, когда Кэролайн оказывалась поблизости, вызвал странную иллюзию, что она здесь, у своей разрушенной горки и перепаханной грядки полевых цветов. Все это — лишь плод моего воображения, сказал он самому себе. Этому надо положить конец, надо, не откладывая, пойти в замок. Сегодня же днем он возьмет сачок и ящички со стеклянными крышками и пройдет, шаг за шагом, тот последний путь, который проделал вместе с Кэролайн, до самого замка. Патси на этот раз пойдет с ним.

Они отправились через сад. Воспоминание об утреннем волнении изгладилось из памяти Патси. Какой-то запах привлек ее внимание там, где стояла горка Принюхиваясь, она с восторгом устремилась на засеянную спаржей грядку, плюхнулась в одну из канав и выкопала крота, не требуя награды. Вскоре прямо перед ним возник замок. Как мудро я поступил, подумал Джон, что постарался взять себя в руки; вид замка не вызвал в нем никакого волнения; было просто любопытно снова взглянуть на него. Вот здесь они с констеблем, освещая себе путь фонариком, наткнулись на ее тело; он с необычайной ясностью вспомнил влажное поблескиванье крови около головы. Прямо над ним висел неогороженный край лестницы, и Джон чуть не расхохотался при мысли, что все эти недели в нем жил черный, глубоко запрятанный ужас. Теперь пустая фантазия развеялась; ни малейшей дрожи, ни трепета не пробежало по его телу; напротив, было что-то странно притягательное в этих воспоминаниях. Пожав плечами, он обошел башню; поймав по дороге редкий экземпляр бабочки-комма, снова вернулся ко входу в замок.

Патси куда-то запропастилась, и Джон решил, что она, должно быть, убежала вперед. Однако ее нигде не было видно, он вернулся назад и посвистел, подзывая собаку. В ответ послышался отрывистый испуганный лай. Подбежав к основанию лестницы. Джон взглянул вверх. Патси была там, почти на самом верху, и, увидев его, умоляюще заскулила. Почему она не спускается, удивился он. Вот она, лестница, прямо перед ней; стоит лишь пробежать по ступенькам, и она окажется рядом с ним. Но Патси жалась к стене, словно пытаясь выскользнуть, и тогда Джон понял — существует что-то — или кто-то? — невидимое для него, чему она не могла противостоять. Собака повернулась и поползла наверх, еще на одну ступеньку. Она лежала там, тяжело дыша, и скулила, взывая о помощи.