Женщина в древнем мире

Богатый мир человеческих эмоций — любовных желаний, семейных привязанностей, родительских надежд — предстает перед нами в заговорах и заклинаниях, входящих в состав «Атхарваведы». Здесь юноша, стремящийся завоевать любовь девушки. произносит обращенный к ней заговор: «Пожелай же ты меня, я слаще чем мед». Молодой человек прокалывает изображение любимой, восклицая: «Пронзаю тебя в сердце стрелой Камы — бога любви». Древняя «присушка» гласит: «Как лиана дерево, обними меня. Засохни от любви по мне». Судя по этим текстам, несмотря ни на какие «патриархальные устои семьи», женщина ведет себя в любви не менее активно, чем мужчина. Она. например, выкапывает «приворотную траву» и ворожит над ней, читая заклинания: «Пусть он воспылает любовью ко мне. Сведи его с ума, о ветер» и т. п. Женщине принадлежат и заговоры от ревности: «Я выпускаю ревность, как горячий пар из мехов» — или такие, которые читаются ради торжества над соперницей: «Я — высшая среди высших, соперница— низшая среди низших».

Среди «семейных» заклинаний и описаний домашних ритуалов значительное место занимают такие, которые связаны с заботой о рождении детей. Специальный обряд совершался, например, ради благополучного зачатия. При этом произносились священные формулы, призванные обеспечить помощь богов: «Пусть зародыш положат боги, зародыш трав, зародыш деревьев, всего сущего»; «Как стрела в колчан пусть войдет герой»; «Да станешь ты коровой дойной» и т. д. Зачатие и рождение ребенка осмыслялись в кругу тех же представлений о культе плодородия, о которых говорилось выше. Для плодовитости на шею женщины вешали ветку дерева удумбара, плодоносящего трижды в году. Особо заботились о рождении мальчика — продолжателя рода. Для этого существовала специальная церемония, проводившаяся обычно на третьем месяце беременности. Женщине предлагали съесть ячменное зерно с двумя бобами и глоток простокваши. При этом она трижды повторяла слова: «Рождение мальчика». Во время брачной ночи молодой муж читал и специальную формулу на этот счет: «Пусть боги вложат девочку куда-нибудь еще, а сюда пусть вложат мальчика».

Беременная женщина считалась подверженной множеству опасностей, не столько естественных, сколько сверхъестественных. это заставляло прибегать к различным магическим средствам: в ноздри ей капали сок баньянового дерева, читали заклинания против злых демонов, стремившихся съесть зародыш или подменить его так, чтобы у женщины родилась лягушка, змея или черепаха. Описания так называемых «женских обрядов» составляют весьма существенную часть древнеиндийской ритуальной литературы. Как и в других обществах, именно женщины являлись хранительницами древних обычаев и поверий. Недаром сами мудрые брахманы рекомендовали во всех сложных случаях обращаться за советом и помощью к старым женщинам, знающим гораздо больше сказанного в книгах.

Некоторые, сохранившиеся в эпосе предания различных народов Индии повествуют о женщинах, спасших и прославивших род — отца или мужа. Достаточно вспомнить знаменитое сказание о Савитри, которая подчинила себе самого бога смерти Яму и вырвала из его рук своего мужа Сатьявана. При чтении легенды о Савитри бросается в глаза, что. несмотря на такие постоянные эпитеты, прилагаемые к ней, как «нежная, робкая, слабая», на самом деле эта женщина отличалась необычайным характером. Хотя муж по традиции и считался ее защитником, он в сложной ситуации терялся и плакал, значительно уступая жене по смелости, энергии и неукротимой силе духа.

Само имя Савитри является не чем иным, как женским вариантом имени бога-творца Савитара («Рождающего»), Не случайно от этой эпической героини и ее близких вело свою родословную известное индийское племя малавов. Сама Савитри, очевидно, принадлежит к типу особо почитаемых женщин-родоначальниц. Надо сказать, что вообще среди основателей царских родов или династий в индийских преданиях встречаются не только мужские, но и женские имена. Даже тогда, когда счет родства, несомненно, велся лишь по отцовской линии, героев нередко величали не только по отцу, но и по матери — как Каунтея (сына Кунти) или Шакунталея (сына Шакунталы). Позднейшая обработка эпоса не всегда могла уничтожить следы тех архаических традиций, согласно которым, по крайней мере у отдельных народов Индии, женщина играла более значительную общественную роль, нежели было принято в классический период — в начале нашей эры.

Во всевозможных трактатах, в дидактических частях «Махабхараты», в поэзии и драме последнего периода индийской древности мы находим отражение как действительного юридического и социального статуса женщины, так и сложившихся общественных идеалов. Обширная литературная традиция позволяет более подробно осветить вопрос о положении женщины в древней Индии этого времени — ее жизненный путь от рождения до смерти.