Женщина в голубом

– Ребров покончил с собой… скорее всего. Следствие еще не закончено, но пока не выявлено ничего, что говорило бы об обратном. На время убийства Анны Трепаковой, его подруги, у Речицкого алиби, он сидел у себя в конюшне, чему есть свидетели. Мотивы убийства и самоубийства пока неизвестны. Пока! – с нажимом повторил Рыдаев.

– А тогда… – начал было Добродеев, но адвокат перебил:

– Вы себя спрашиваете, зачем мы собрались и что мне нужно. Мой подзащитный и, можно сказать, добрый друг Володя Речицкий настоял на моей встрече с господином Монаховым, о котором он очень высокого мнения. Он рассказал, что пару лет назад вы обращались к нему за информацией, расследуя дело об убийствах девушек по вызову, в чем весьма преуспели.

– Было, – сказал Монах. – Он еще угостил меня живым пивом, до сих пор помню.

– А что сейчас? – встрял недоумевающий Добродеев. – Он хочет, чтобы Христофорыч занялся самоубийством Реброва? Не верит, что его друг покончил с собой? Или убийством Анфисы… Анны?

– Нет, – сказал после паузы Рыдаев. – Дело не в этом.

Монах и Добродеев снова переглянулись.

Мэтр Рыдаев был спецом по риторическим приемам, он красиво тянул паузу, интригуя и возбуждая нетерпение аудитории. Монах начинал понимать, что такой дар стоит хороших денег. А если прибавить сюда изворотливость, нахрап, талант передергивать, то очень хороших.

– То, что я скажу, носит сугубо конфиденциальный характер и дальше нашего собрания пойти не должно. Если честно, я не понимаю, чем может помочь господин Монахов. Но таково желание моего клиента и друга. Его задержали по очень слабому и нечетко сформулированному обвинению в возможном убийстве, имевшем место восемь лет назад. На всякий случай, как я понимаю. Через пару дней я его вытащу, можете не сомневаться. На его месте я бы даже не стал ворошить ту историю, так как доказать ничего нельзя, но желание клиента – для меня закон. Хотя, принимая во внимание прежние заслуги, так сказать, Речицкого перед законом, допускаю, что основания для открытия следствия по этому делу имеются. Другими словами, попортят нервы и отпустят. Это я вам могу гарантировать. Но! Существует возможность, хоть и минимальная, что прилетит черный лебедь и… тогда черт его знает, чего можно ожидать. И репутация! Знаете, как говорят, не то он галоши украл, не то у него. Речицкий сложный человек, но до сих пор в убийстве его никто не обвинял. Драки, хулиганские выходки, поножовщина… Да, да, было и такое. Но не убийство! Допустим, дело закроют… Да его-то и не открывали на самом деле! Лично я не стал бы копать – пережито, забыто, ничего доказать невозможно. Но Речицкий хочет знать, что случилось. Полицию он, разумеется, просить не будет, а вот господина Монахова… Кстати, я сподобился увидеть ваш сайт. Впечатляет, честное слово. И философ, и психолог, и математик… Володя очень высокого мнения о вас и хочет, чтобы вы покопались в этой истории.

«В какой истории? – было написано на физиономии Добродеева. – Да не тяни ты резину, говори по-человечески! Ты не в суде!»

Монах загадочно молчал, пропуская бороду через пятерню.

– Восемь лет назад Володя встретил женщину, она пригласила его к себе… Случайная встреча, он даже имени ее не помнит. Детали он расскажет сам. Короче говоря, он провел у нее ночь, а когда проснулся утром, она была мертва. Зарезана ножом.

Добродеев выпучил глаза и беззвучно ахнул.

– Он утверждает, что ничего не помнит. Он ушел оттуда, и восемь лет все было тихо.

– Почему вдруг выплыла эта история? – спросил Монах.

– А вот тут начинается самое интересное, господа. В руках следствия оказалась запись, сделанная, видимо, скрытой камерой, установленной в спальне той женщины. Кем-то с какой-то целью. В кого метили, можно только догадываться. Необязательно в моего клиента. Это вкратце вся история. Как на ладони.

– Откуда у них запись?

– Они не говорят. Этим занимается майор Мельник, личность крайне неприятная и несговорчивая. – Бог весть, что имел в виду адвокат, называя майора Мельника несговорчивым… – Речицкому прокрутили запись и… Можете представить себе, что он почувствовал? С ним беседовали в связи с самоубийством Реброва, расспрашивали о его подруге, и тут вдруг нате вам! Полюбуйтесь, подозреваемый! И постарайтесь объяснить, как это понимать.

Володя, конечно, объяснять не стал и обратился ко мне. Дело об убийстве Трепаковой резонансное, она была популярной фигурой, Мисс города в прошлом, лицо с обложки. Им нужно хоть что-то, хоть самую маленькую зацепку, а тут целая запись на ту же тему.

– Вы ее видели? – спросил Монах.

– Нет. Хотя, я потребовал. Но я своего добьюсь и посмотрю самолично. Не все сразу. Володя хочет поговорить с вами, господин Монахов. Я могу устроить свидание, если вы согласитесь. У меня есть такая возможность. Завтра все решится.

– Чего же он хочет?

Рыдаев пожал плечами:

– Истины, наверное. Хотя, если хотите знать мое мнение, я против. Пусть прошлое хоронит своих мертвецов, как говорят бритты. Ничего предъявить ему они все равно не смогут. Никто не докажет, что запись реальная, а не монтаж.